Голубые столбы Тиэлии

После собрания Саню разыскал Губор. Он обнял мальчика и протянул ему яркий тряпичный мешочек.

— Что это? — спросил Семин.

— Подарок на память. Открой и посмотри.

Мальчик дернул за тесемки и увидел внутри сумки знакомого роботенка.

— Спасибо, Губор, — искрение сказал земляник. — Он работает или будет вместо куклы?

— Конечно, действует. Сейчас я тебе все объясню.

И муранский ученый начал рассказывать земному мальчику, как лучше управлять сложной и капризной машиной. За этим занятием их и застала Евдокия Петровна.

— Жаль, Губий, что ты не летишь с нами, — запечалилась старушка. — Уж я бы тебя в деревню свозила. Вот где раздолье так раздолье!

— Не печалься, Дуня. Как только усмирю вояк, так сразу и прикачу на Землю.

— И-их, сколько лет пройдет! Живы ли будем?

— У нас, муран, век долог.

— Да у меня короток.

— Я тебе, Дуня, тоже кое-что на память оставлю, — шепнул ей изобретатель. — Таблетки, например. Я их сам изготовил. Для проклятого Роба. Но, к счастью, пригодились. А ты попользуйся. И тогда обязательно дождешься меня.

— А не грех? — покосилась Семина на ярко-зеленуй) коробочку.

— Хорошим людям, Дуня, прожить на белом свете несколько лишних лет совсем не грешно, — улыбнулся ей Губор.

ЗЕМЛЯ В ИЛЛЮМИНАТОРЕ

"Антистат-II” стремительно несся к Солнечной системе. На подходе к ней Туй погасил скорость корабля. В это же время стали выходить из состояния анабиоза пассажиры. Первым встал Саня.

— Где мы? — первым делом бросился он к иллюминатору.

— На пороге Земли! — торжественно ответил астронавигатор.

— Молодец, Туй! — похвалил его Семин. — Несмотря на отдельные пороки в натуре, ты не сбился все-таки с правильного курса. Объявляю тебя национальным героем. На Земле я награжу отважного Туя...

—* Хватит балабонить! — оборвала внука Евдокия Петровна, незаметно появившаяся возле них. — И когда ты будешь у меня таким же умным, как Туй?

— Туй вон какой большой, в нем и мозгов побольше, чем у меня, — с готовностью оправдал Саня свое пустозвонство.

— И то верно. Какой с тебя спрос, — поддел мальчишку Туй и миролюбиво предложил: — Собирай-ка, Александр, всех в кают-компанию. Попрощаться нужно по-доброму. Когда еще все вместе соберемся, неизвестно...

Семин с готовностью бросился выполнять распоряжение командира. Экипаж "Антистата-П” не заставил долго ждать себя. Прибыла сюда вместе с Филом даже кимора Коша, отважная и преданная птицеящерица.

— Что за пожар? — спросил бывший сыщик, уже привыкший говорить со всеми на равных.

— По земному обычаю, собираемся посидеть все вместе перед расставанием.

— С удовольствием, — прореагировал на предложение Фил. — Надеюсь, что уважаемая Евдокия Петровна угостит нас чаем?

— За мной дело не станет, — весело сказала баба Дуня. — Сейчас, дорогие мои, похлопочу обо всем. Тоса, за мной, — скомандовала она подружке, появившейся в дверях.

Тоса откликнулась на этот призыв охотно.

Вскоре в кают-компании стало шумно от множества голосов и приятного звона посуды. Туй посмотрел на всех и почему-то нахмурился.

— В чем дело, командир? — заметила перемену в его настроении Тоса.

— Соображаю, звать сюда Роба или нет?

Земляне и тиэляне умолкли. Вопрос был серьезным. И первой ответить на него решилась баба Дуня.

— Конечно, зови, — разрешила она сомнения командира. — Иначе мы загоним человека в пятый угол окончательно. Был он волчонком, станет матерым волком.

— Ты, бабуня, скажешь тоже, — подал голос Саня. — Разве Роба можно сравнивать с волчонком. Волчище он, самый настоящий матерый волчище.

— Может, и так, — выпрямилась Евдокия Петровна. — Тогда из волчища превратится Родька в настоящего дракона.

Семина гордо посмотрела на друзей. Вот, мол, знайте, есть и у меня талант к художественному слову. Заступился за Великого Роба и Фил. Он поднялся со своего места и тихо, но внятно сказал:

— Нужно быть добрым. Вы же всегда были такими. И если бы не вы, то я...

Он не окончил фразы, но все его поняли. В кают-компании раздались голоса:

— Пусть приходит. Чего уж там...

Роб-Родион вошел в комнату на цыпочках и скромно опустился на первое же свободное место. Так он и просидел там, не подавая голоса, до окончания пиршества.

А праздник получился прекрасный. Пели, танцевали, читали стихи, балагурили. Саня был в ударе. Хохмочки сыпались из него, как из мешка с подарками.

— Дорогие мои, — сказал поэт, когда овации смолкли. — Скоро Земля. И тиэлянам придется расстаться с землянами. Они вернутся домой, а мы полетим в Колонию. Я буду очень скучать по Вовочке, Анюте, уважаемой Евдокии Петровне и особенно по моему лучшему другу Сане.

— Не ты один, — перебил его Тан.

— А Тан будет плакать по Сане, Вовочке, Евдокии Петровне и особенно... — закатил глаза неугомонный Семин, — и особенно... по Анюте.

— Язвительный ты парнишка, Саня, — повернулся к нему Туй, стоявший в это время у иллюминатора. — Палец тебе в рот не клади. Но, может быть, это и хорошо. А ну-ка, занозистый наш, иди-ка сюда, я тебе покажу кое-что интересненькое!