Голубые зоны. 9 правил долголетия от людей, которые живут дольше всех

Через четверть часа я наконец вмешался и рассказал хозяевам о проекте «Голубые зоны». Объяснил, что мы пришли, поскольку хотели увидеть, как люди Никоя живут на протяжении многих веков. Те кивали головой.

— Вы можете описать свой типичный день?

— Мы просыпаемся с восходом солнца, — начала Аида, одетая в поношенное коричневое платье. Ее тронутые сединой волосы были забраны под косынку, а румяное лицо наводило на мысль о фламандских картинах XVI века. — Я готовлю завтрак для всей семьи, а затем Ананиас вместе с мальчиками уходит в поля. Мы с девочками остаемся дома и занимаемся уборкой. Примерно в полдень мужчины возвращаются домой. Мы «плотно» обедаем, а затем отдыхаем. Иногда идем в гости, как сегодня, или гости приходят к нам. Потом легкий ужин, и примерно в половину девятого ложимся спать, — подвела она итог. — Поскольку у нас нет телевизора, то после заката делать особо нечего.

Сегундина налила нам еще по чашке кофе, даже не спрашивая, хотим мы или нет. Повеял прохладный ветерок, играя занавесками.

Ананиас сделал глубокий вдох, словно хотел напиться в жаркий день.

— А что едят в Хуан-Диазе?

— Бобы и рис, — ответила Аида и после долгой паузы добавила: — Или рис и бобы. Зависит от настроения.

Все засмеялись.

— Мы едим то, что посылает Господь, — сказал Ананиас, на сей раз серьезно. — Яйца, рис, бобы. Иногда убиваем курицу.

— Как часто вы едите мясо?

— Все зависит от толщины кошелька, — ответил Ананиас, хлопая себя по штанам. — Если в нем есть деньги, то где-то раз или два в неделю.

Позднее я узнал, что их единственным источником дохода была примерно сотня килограммов сахара, производимого деревенским прессом в год.

— Нам много не нужно, — заметила Аида, отвергая подозрения в бедности. — Нас все устраивает…

И замолчала на некоторое время.

— Нужно все время находить себе занятие, — вновь заговорила она, отвечая на незаданный вопрос. — Когда у людей слишком много свободного времени, их одолевают пороки. А у нас много дел. Мы много трудимся, чтобы отгонять дьявола, но не так много, чтобы переутомляться. Жизнь у нас спокойная и простая.

— Вам никогда не бывает скучно? — Я оглянулся вокруг. Ни телевизора, ни радио, ни любых других электронных устройств. Я не мог вспомнить ни одного места — ни Сахару, ни Конго, ни Амазонку, — где у людей не было хотя бы спутникового телевидения. — Как вы себя развлекаете?

— Я нахожу тень и ем апельсин, — на полном серьезе ответила моя собеседница.

Мы с Хорхе пробыли там еще около часа. Я забыл, что я журналист, и просто наслаждался общением. Мы выпили несколько чашек кофе и съели еще по куску кукурузного хлеба. Я показал новым друзьям фотографии своей семьи, и те пришли в неописуемый восторг.

Вскоре беседа плавно перешла к деревенской жизни, грядущим майским дождям, будущему урожаю, местному празднику в сентябре. Я подавил желание взглянуть на часы, продумать свое описание этого визита или проверить электронную почту. Наконец я поднялся и сообщил о нашем уходе.

— Уже? — удивилась Сегундина. — Останьтесь на ужин.

Но мы с Хорхе двинулись в обратный путь. Время перевалило далеко за полдень, и спускаться вниз с гор было приятно. Мы залезли в машину, раскалившуюся под жарким солнцем. Хорхе повернул ключ, и двигатель с тарахтением завелся. Включился CD. Я быстро выключил музыку и открыл окна. Мы плавно катились вниз с горы, пока не выехали на большую дорогу. Там мы прибавили скорость и влились в поток машин, направлявшихся на юг.

Мы проехали череду баров для водителей грузовиков, которые одновременно служили и борделями, «Нуэво-Темпик-отель» (с кондиционером!), цементную фабрику с опустошенным рудником и на подъезде к Никоя первый на полуострове Burger King. На все это я взирал с легким отвращением. «Прожив» один типичный день в Хуан-Диазе, я уже не мог с прежним снисхождением относиться к суете и шуму нашего мира, а в голове пронеслась заманчивая идея съесть апельсин в тишине под тенистым деревом.

Теперь я жалел, что не принял приглашение Сегундины и лишился риса, бобов и бесхитростной беседы. Я представил, как выхожу на крыльцо, поднимая глаза в усеянное звездами кобальтовое небо, дышу чистым, незагазованным воздухом, потом крепко сплю в простой кровати, просыпаюсь вместе с солнцем, а впереди меня ждет трудный день. Ананиас, Ювенил или Дон Фаустино жили так всю свою жизнь.

Я достал из сумки бутылку с водой и нащупал статью Вагнера, обернутую в зеленую обложку. Пролистав ее, на последних страницах я наткнулся на текст, выделенный раньше: