Голые деньги. Откровенная книга о финансовой системе

Надо сказать, начиналось все довольно многообещающе. Растущие цены на недвижимость сделали многих людей богаче, по крайней мере на бумаге. Каждый раз после продажи очередного соседского дома по удивительно высокой цене мы с женой прикидывали стоимость своего дома и, следовательно, чистую стоимость своих активов. Дом дальше по улице — совсем не такой хороший, как наш! — только что продали за 500 тысяч долларов? Похоже, дорогая, мы с тобой на этой неделе стали тысяч на сто богаче, чем на прошлой. И так жила вся Америка. Было ощущение, что цены на недвижимость и впредь будут расти быстрыми темпами (вопреки всем историческим данным) и что на некоторых рынках можно опоздать с выгодной покупкой. Я подозреваю, что если бы Ирвинг Фишер был жив, он, возможно, описал бы, почему и как цены на недвижимость достигли своего нового потолка. Процентные ставки по историческим меркам были низкими, что сделало ипотеку доступнее. Обе политические партии США с редким единодушием содействовали домовладению в стране. В период между 1997 годом и пиком на рынке жилой недвижимости, который пришелся на 2006 год, цены на жилье выросли на 152 %[364]. И люди думали, что так будет и в дальнейшем. Согласно Отчету о расследовании причин финансового кризиса, к 2005 году «более чем один из каждых десяти проданных домов приобретался инвестором, спекулянтом или другим покупателем в качестве второго дома»[365].

А потом музыка стихла. Отчет о расследовании причин финансового кризиса включает в себя душещипательные показания Уоррена Петерсона из Бейкерсфилда, владельца жилищно-строительной компании, прошедшего весь цикл экономического бума и краха. На протяжении 25 лет Петерсон ежегодно строил от трех до десяти домов по индивидуальному заказу. Но во время бума он возводил по тридцать домов в год — а потом спрос полностью прекратился. Цены на жилье начали повсеместно падать, причем чаще всего наиболее резко на самых активных прежде рынках. В одном только 2008 году было уничтожено одиннадцать триллионов богатства, то есть около 18 % чистой стоимости имущества американцев — крупнейшее падение за год за все время наблюдений[366]. «С конца 2005 года до сегодняшнего времени я построил один-единственный новый дом», — сообщил Петерсон комиссии в 2010 году.

Почему же вечеринка изначально вышла из-под контроля? Почему перестала играть музыка? И что по окончании вечеринки представляло наибольшую угрозу для всей глобальной финансовой системы?

На эти вопросы можно дать как длинный, так и короткий ответ. Длинный вы найдете в целом ряде очень толковых книг. Несмотря на мои претензии, высказанные ранее к Отчету о расследовании причин финансового кризиса (например, что он состоит из 545 страниц, напечатанных мелким шрифтом), должен признать, что это весьма увлекательный документ, который опирается на показания всех основных участников тех драматических событий. В нем стоит покопаться, если вы, скажем, застряли на несколько дней в каком-нибудь аэропорту. А в качестве более читабельного отчета, который приходит практически к тем же ключевым выводам, я порекомендовал бы книгу экономиста из Принстонского университета Алана Блиндера After the Music Stopped («Когда музыка стихла»). Блиндер, до кризиса вице-президент ФРС, находился достаточно близко к реальным событиям, чтобы видеть все, так сказать, из первого ряда, но, в отличие от некоторых других их участников (Полсона, Бернанке или Гайтнера), все же не настолько, чтобы защищать собственные действия. В общем и целом все отчеты и документы о данном кризисе описывают цепь событий, в результате которых рост цен на недвижимость привел к безрассудным заимствованиям и в конечном счете к эквиваленту современного массового изъятия вкладов с банковских счетов. Однако все это нельзя объяснить исключительно человеческой глупостью (по большей части). Одной из уникальных особенностей кризиса 2008 года было то, что множество разных сторон, реагируя на рациональные стимулы, зарабатывали деньги, совершая неразумные с финансовой точки зрения поступки, а затем быстро перекладывая риски на другую сторону, словно в какой-то гигантской игре в горячую картошку (роль картошки играла ипотека).