Голые короли

Пророк остался только один. Второй, как не вдруг выяснилось, никаким пророческим даром не обладал, являясь при жизни «гонимым заступником народных масс», вовсе в том не нуждавшихся, если не считать профессиональных диссидентов, устремившихся с его помощью на Запад пугливыми косяками третьей волны эмиграции. Туда же Сахаров невероятными усилиями отправил детей Боннэр, а затем держал две голодовки, добиваясь, чтобы вслед выпустили еще и Лизу, «любимую девушку» сына Елены Георгиевны - Алексея. А когда заикнулся, что того же хочет и его собственный сын Дмитрий, услышал категорическое «нет». Попытался было настаивать - и получил сковородкой по голове. Что ж, подобный метод всегда скрадывал узость академического мышления. Знаменосец советского инакомыслия повиновался безоговорочно.

Сковородка - не досужий вымысел, а факт, засвидетельствованный врачами районной поликлиники в Горьком, которые обследовали изнуренного, падавшего в голодные обмороки «трижды героя». Много лет спустя этот и аналогичные факты обнародовал и сам Дмитрий Сахаров: «В те дни я приехал в Горький, надеясь убедить отца прекратить бессмысленное самоистязание. Между прочим, Лизу я застал за обедом. На глазах полуживого отца она ела блины с черной икрой. Я пробовал поговорить с ним. Он отвечал односложно: так нужно. Только вот кому? Конечно, Елене Боннэр. Она запретила отцу и думать о моем выезде за рубеж, поскольку опасалась, что ее детям, зятю и невестке достанется меньше благ от тамошних правозащитных организаций, и вообще - откроется многое из того, что ей хотелось бы скрыть навсегда...»

Когда «Лисе» чего-то хотелось- почти всегда это легко удавалось. Солженицына она ненавидела и боялась все годы, которые он прожил в Вермонте. Еще сильнее стал мучить страх накануне его объявленного возвращения в Россию через Дальний Восток. В хлопотах и сборах неосторожно обмолвился Александр Исаевич в каком-то интервью, что тупая и настырная пропаганда в России либеральных ценностей, под прикрытием которых разворовывается страна, уже превратила сами эти «ценности» в посмешище, и у разочарованного народа не осталось никакой идеи, кроме защиты подлинно русских, национальных интересов - православия прежде всего - и этому он намерен посвятить весь остаток жизни на родной земле.

Не ведал Александр Исаевич про четыре кодовых слова: «Годо никогда не придет». Какой-то безвестный Шейлок снова удачно распорядился, и 18 марта 1994 года беспощадным ударом оглушила Солженицына внезапная, необъяснимая смерть сына Мити, которому было 32 года. По всем признакам такая же, что настигла Сахарова на 69-м году жизни. Похоронили Митю в православном уголке вечнозеленого клермонтского кладбища. Вот таким вышло прощание с Америкой.

Не менее горькой получилась и встреча с Россией. Он всегда возглашал и предрекал совершенно противоположное тому, во что рядили Россию либералы новейшей духовной инквизиции. Пророк своими глазами увидел, как чуму аранжируют карнавалом: порочная попсовая похабель, сдобренная юморком телесного низа, густо размазывается по серым будням, в том числе и по тем, которые протекают ниже прожиточного минимума.

Подростковое пьянство, наркотики, гомосексуализм, педофилия, насилие на экране и в жизни, ублюдочная попса, роскошные витрины бутиков и замерзающие города- вот составляющие беспроблемного либерального оптимизма: не дай себе засохнуть!

Еще и другое увидел он, едва лишь сошел на русскую землю. Современная знать вульгарна, глупа и зависима. Она зависит от необходимости постоянного самопоказа: посмотрите, как мы живем и веселимся, как многого мы добились в этой жизни благодаря либеральным свободам! Это уже запредельное плебейство. Прежняя знать не стремилась быть уведенной сапожниками и не испытывала статусной зависимости от дорогостоящего предъявления публике своего ухоженного лика. Гюльчатай не надо уговаривать открыть личико, она демонстрирует его с утра до утра. И не только личико.

Все встало с ног на голову: если миллионы телезрителей не видят ежедневно тусующуюся элиту, значит, и элиты никакой нет. От топ-моделей и топ-менеджеров до попсы и политиков - всем нужна показуха: лучезарная, звездная, преуспевающая, эпатажная. И эта мельтешащая, однообразная пыль видимости вытесняет реальность, смещает понятия, составляя иконографию избранных и званых на пир во время чумы.

Тщеславным кандидатам на вхождение в сияющий бутафорский мир избранных предлагаются обязательные условия игры: глобальное разрушение того, что пока еще мешает обрести вожделенное место на авансцене успеха - русские духовные ценности. Из порубленных топором икон складываются шедевры похотливого самоутверждения. И прежде всего в сахаровском центре имени Черной Вдовы. «Погром - слово русское», - цинично высказывается ультралиберальная «Новая газета» после того, как возмущенные люди разгромили в сахаровском центре позорную выставку «Осторожно, религия!». Ладно, пусть так. Но этот физический погром есть выстраданный до края ответ на погром духовный, уже совершенно антирусский и оттого непереносимый.