Голые циники

— А сочинение действительно хорошее. Отличные у вас педагоги. Держись.

Дверь закрылась. Директор облокотился головой о стену. Он не был скотиной. Иногда и приличные люди совершают промахи. Он долго и заботливо руководил школой, но разве за всем уследишь. Прекрасно понимая слова отца Оськи, он немного обижался… И на себя… В первую очередь на себя… За то, что эти слова вообще возникли. Он вздохнул, как вздыхают приличные люди, осознав промах. Поднял телефон и позвонил своей маме.

* * *

Дверь в квартиру пришлось вышибать. Вообще, реаниматоры делают эту операцию постоянно. Вот и сейчас двое молодых парней медленно поднимались по лестничной клетке, в надежде, что дверь хоть как-то, но без их помощи откроют. Их усталость от наркоманов трансформировалась в апатию и бездушие.

— Очередной?

— …ая…

— Молодая?

— Ага.

— Спасем?

— Неа.

— Жаль рабочий день так заканчивать.

— Не уверен.

Дверь была открыта… Настежь. Константин Эрнестович сидел у изголовья Варвары и вливал в нее воду. Увидел неторопливых санитаров:

— Бегом вытаскивайте ее.

Санитары удивленно переглянулись, открыли чемодан и вынули уже подготовленный раствор «Доктора Живаго», так они называли его.

Константин Эрнестович перевернул на живот слабо соображающую Варвару. Хоть она и отбивалась, сдернул с нее штаны.

— Бегом… колите.

Санитары переглянулись.

— Это не птичий грипп — куда ни попадя не вколешь. Вена нужна.

Натренированным жестом вогнали десять кубиков сыворотки в руку развалившейся Варвары. Посмотрели в зрачки, привычно посветив фонариком на остекленевший взгляд.

Переглянулись между собой повторно.

— Спасем. Кажется, успели.

— Ну, вот и ладненько.

Так же спокойно санитары собрали свои аптечки. И так же спокойно направились к выходу, не обращая внимания на Константина Эрнестовича.

— Ребята, сколько с меня?

Санитары не хотели его слышать.

— Неплохо сегодня.

— Да уж…

— Семерых вытащили.

— Уж да…

— А ты прошел восьмой уровень?

— Уже на одиннадцатом.

— Где там «жизнь» лежит, я не успеваю найти, как гоблин меня убивает…

— Она в фонтане с водой.

— Но я тону, если туда прыгаю…

— Нужно нырнуть, не собирая до этого в зале тяжелых боеприпасов.

— А, понятно…

Уже на пороге санитар помоложе посмотрел на Константина Эрнестовича:

— Нужно, чтоб она блевала целый день. Поите ее водой с содой. Пускай выблюет все.

Константин Эрнестович не знал, что говорить в этой ситуации. Он был благодарен этим странным санитарам, не знал, как помочь начинающей приходить в себя Варваре. Поэтому робко спросил:

— Может… может, на всякий случай ей клизму поставить?

Молодой санитар только рукой махнул, а другой уже в дверях оглядел всю картину: молодую Варьку, раскинувшуюся, словно малахольная, от легкого передоза… Мужчину в возрасте, в дорогой одежде, с трясущимися губами. Оглядел и каким-то грустным и беззлобным тоном сказал:

— Клизму ты себе поставь… засранец.

Они захлопнули дверь, а у Константина Эрнестовича покатились слезы. Такие же, как слова санитара: грустные и беззлобные. Взял мобильный телефон и набрал абонента «Сын».

* * *

Верника опять избили и порезали. До полусмерти. В этот раз друг Сергея — Мейерхольд. А произошло это вот как.

— Игорь, извини, я не пойду в «Феллини». Я не могу туда ходить.

— Это еще почему?

— Я только вернулся с войны тогда, ну, знаешь, понтов много, деньги даже были какие-то. Я с девушкой тогда познакомился. С Ольгой. И все, знаешь, как крышу снесло. Не могу без нее, и все тут. Ни дня не могу.

— С красивыми всегда так… Кинула тебя?

— Ну да, когда деньги кончились… Был такой период, знаешь…

— У каждого был.

— Ну да… Только не каждая в такой момент кидает. В общем, ушла она от меня к какому-то педриле.

— При чем тут ресторан «Феллини»?

— Я как-то мимо проходил. Ну, смотрю через стекло, они там сидят…

— Понятно…

— Ну, я и зашел поздороваться. Я его не сильно бил.

— Знаю я, как ты не сильно бьешь.

Верник потер скулу.

— Я и не хотел. Ну, только когда в себя пришел, увидел, что все разнес в «Феллини». И этого гондона, и картины со столами…

— Олю-то хоть не ударил?

— Ты что?! Оля — мой Бог. Я люблю ее очень… Очень сильно…

— И сейчас?

— И завтра… Ладно.

Сергей плотно надавил себе на глаза.

— Слушай, Игорь, а пойдем лучше к моему брату Мейерхольду.

— У тебя брат есть?

— На войне… В битве, брат, становятся братьями.

* * *

Накатавшись на скутерах, Ричард вернулся к телефону. Шестнадцать пропущенных звонков от отца и одно сообщение: «Варвару еле спасли. Давай срочно домой. Отец».

Сзади подкрался Горров и швырнул Ричарду в трусы горсть песка:

— Рич, охуеть, мы сейчас, когда катались… у Хорхе встал, прикинь…

— Конечно, он же позади тебя, латентный ты наш, сидел…

Горров обиделся:

— Пошел ты в жопы-ыу…

— Иди это Хорхе предложи…

В этот момент Рич думал о сообщении. Он и отвечал-то Семену случайно. Точнее — бессвязно. Точнее — отрешенно. Потом решил побесить Горрова.

— Слушай, а давай все-таки Хорхе натянем.

Горров строго посмотрел на Рича.

— Слушай, Рич, я — твой друг. Понимаю, что у тебя проблемы, но попробуй подняться над своими проблемами… над собой, в конце концов…

— Не могу, чувак… Боюсь задохнуться от зловония…