Голый край (СИ)

Офа молча кивнула в ответ.

— И… Подождите, пожалуйста. Не выводите людей из драккара. Дайте мне время, — добавил он.

На это Офа сперва хотела было возразить и даже оглянулась на стариков, сбившихся в кучку. Они больше всех устали от этого плавания, хоть и длилось оно недолго.

— Я постараюсь, но люди устали от моря и качки, — в конце концов произнесла она.

Хьялдур кивнул в знак благодарности и уже нормально взял меня за руку.

Напоследок я обернулась на своих пиявок и жестом приказала им ждать в корабле. Если Хьялдур уводит одну меня, значит, дело важное и не терпящее посторонних глаз. Во всяком случае пока что.

И с этими мыслями я вслед за Хьялдуром, держась за его протянутую руку, спрыгнула с драккара прямо в воду. Ледяная вода раздражала бы меня раньше, но после многих часов в, по сути, одной позе она приятно освежала ноги и заставляла взбодриться.

Я снова оглянулась по сторонам. Рельеф этого берега был довольно сложным — по сути, нас окружали отвесные скалы, около пятидесяти лагов в высоту, а единственный проход наверх был впереди нас. Берег довольно быстро заканчивался, и песок сменялся почвой, покрытой ковром из желтоватого мха сфагнума, приятно проминающегося под ногами словно мягкое, пушистое одеяло. И с этого же места начинался довольно крутой каменистый склон, на котором кроме мха росли скрюченные хвойные деревья. Надо полагать, что их широкая корневая система в какой-то мере удерживает почву в этом месте, не давая этому склону полностью осыпаться, и это уже приводит меня к выводу о том, что эти деревья срубать нельзя — нас банально засыплет первым же оползнем, которого и ждать долго не придется.

Но больше меня волновало кое-что другое. Когда мы с друидом стали подниматься по крутому склону, я заметила слабый, но довольно неприятный запах. Запах гнили и разложения. И чем выше мы поднимались, тем отчетливее становился запах и тем плотнее сгущался туман, обнимающий стволы вековых деревьев.

Когда мы почти поднялись на вершину, мне уже пришлось зажать нос — запах разложения в этом месте был попросту невыносимым. Хьялдур пока держался, хоть и было видно, что ему здесь явно ничуть не лучше, чем мне. И когда мы наконец поднялись на самый верх этого склона, то я, наконец, поняла, что имел в виду друид, умоляя меня не селиться здесь.

Солнце было в зените и светило нам прямо в спины. И отблески его слепили меня, отражаясь от мутной поверхности гигантских размеров болота, раскинувшегося на добрые пару сотен гектаров. По сути, это была одна большая заболоченная равнина, окруженная со всех сторон скалистыми холмами. Даже с нашей стороны воде мешал уйти холм, на котором мы стояли.

Смрад и мертвые деревья — вот как встретил меня мой новый дом. И что хуже всего — комары даже здесь уже начинали пищать над ушами и так и норовили сесть куда-нибудь на щеки.

— Не дай комару укусить тебя, Майя, — серьезным тоном произнес Хьялдур.

— Почему?

— Это гиблое место. Гнилое. И гниет уже очень давно, — вздохнул друид и вдруг хлопнул меня по щеке открытой ладонью. Через мгновение он показал мне огромного комара с палец размером, севшего мне на лицо. — И из-за комаров начнут гнить и люди.

Я вздохнула и прикрыла глаза ладонью, пытаясь настроиться на нужную мысль.

Черт. Должен же быть выход?

— А что лежит дальше этих земель?

— Земли Скагена, леса, горы. Все плодородные земли давно поделены.

— Форр фан да… — вздохнула я, и за такие слова Хьялдур шлепнул меня по губам ладонью. — Извини.

Пока мы спускались обратно к берегу, я заметила, что Офа не послушалась друида, и люди уже постепенно перетаскивали свои пожитки на берег, разгружая корабль. Зря они поторопились — мы здесь долго не протянем, это точно. Пока что мысли только о том, чтобы идти в Скаген, но будем ли мы там кому-нибудь нужны? Как сказал Хьялдур, пахотные земли давно поделены между жителями этих земель, и нам нечего там ловить. Среди нас даже нет воинов, которые могли бы сражаться в дружине ярла, и уж тем более нет никаких мастеров или ремесленников, чьи навыки могли бы быть полезны в городе. Как ни посмотри, а сейчас мы кучка голодранцев, которые не могут найти себе место и средств к существованию. И это удручает.

— Офа, — Хьялдур издалека поднял руку. — Не надо было. Мы уплываем.

— Уплываем? — удивилась женщина. — Как это?

— Здесь нас ничего хорошего не ждет, — ответила уже я. — Нам надо плыть дальше, искать…

— Или возвращаться. — Хьялдур положил мне руку на плечо. — Дальше некуда плыть. Там только лед и вечная зима.

— Но мы не можем отплыть, — Офа оглянулась на драккар, и в этот момент я заметила, что тот носом чуть ли не зарылся в песок. — Драккар встал на мель. Нам нужно несколько дней, чтобы вытащить его обратно в море.

От целого вороха мыслей у меня разболелась голова. Я молча сняла с пояса Хьялдура мешочек с сушеной ромашкой и, похлопав его по ноге, ушла подальше от взрослых и от шума вокруг, пытаясь найти какое-нибудь тихое и спокойное место, чтобы подумать.