Я наблюдал девочку, которая, прежде чем ко мне попасть, в течение десяти месяцев страдала от растяжения связок правой ноги. Через 15 дней после несчастного случая правое колено опухло и начало сильно болеть. С помощью пункции ей откачали жидкость, наложили шину и начали лечить от ревматизма. (Тест на морских свинках оказался отрицательным.) Она приняла 25 флаконов стрептомицина, кортизон и другие лекарства, в конце концов в качестве последнего средства ей предложили диагностическую операцию. Кроме кори, перенесенной в возрасте трех лет, анамнез заболевания пациентки не содержал ничего особенного. Однако, эмоциональная картина была вполне ясной. Будучи совсем маленькой девочкой, она боялась оставаться одна и всегда с ужасом ждала приближения ночи. Она постоянно страдала от мучительного страха по поводу возможной потери родителей, которые ее баловали и к которым она была очень привязана.
Ночью она с криками просыпалась от кошмаров. По мере того как она росла, семья замечала, что у нее стал появляться страх физической слабости и страх не быть «такой же умной, как другие девочки», как она это называла. В целом она была здоровой и развивалась нормально, до тех пор пока, за год до прихода ко мне на консультацию, ее отец не умер от сердечного приступа. Тогда она пережила эмоциональный шок с потерей сознания, а позже долго и безутешно плакала. Через три недели после смерти отца она пошла на кладбище и около могилы растянула ногу. Через две недели колено распухло; через месяц развилась тяжелая инфекция в коренном зубе, которая закончилась абсцессом, затем грипп с конгестией легких, и еще через несколько недель — гнойный конъюнктивит обоих глаз.
Связь между цепью заболеваний и эмоциональным шоком от смерти отца (оба, и отец и мать, являются единым целым в эмоциональной жизни ребенка) была настолько очевидной, что не вызывала сомнений ни у меня, ни у ее семьи.
Под действием эмоционального фактора латентная псора этой юной пациентки активизировалась и выявились прежде скрытые за кажущимся равновесием конституциональные симптомы. Ориентированная на патологию, медицина не придает значения подобным феноменам и изучает их как отдельные эпизоды.
В противоположность ей, гомеопатия не размышляет над механизмами, соответствующими телесному выражению тревоги, а использует патологические симптомы для подтверждения лежащего в их основе психического состояния пациента. Клиническая картина физических и психических симптомов этой девочки выглядела следующим образом.
До травмы колена у нее были следующие симптомы:
страх, что что-то случится с ней или ее семьей (что в действительности и произошло со смертью ее отца); — боязнь оставаться одной ночью; — боязнь слабости и заболеваний;
страх, что она не такая способная как другие девочки (другими словами страх психологического дисбаланса или слабоумия);
ощущение в желудке, будто что-то вот-вот поднимется из желудка в голову;
ощущение полета в облаках;
ощущение холода в отдельных частях тела (в голове, животе, больном колене);
холодные ноги с холодным потом; иногда мимолетные ощущения внутреннего жара;
в младенческом возрасте обильное потение головы такое, что подушка к утру была мокрой.
Несомненно, что это клиническая картина
Это было пять лет назад, ее колено здорово и по сей день, хотя лечение было проведено в соответствии с диагнозом, поставленным на основании психических, а не местных симптомов.