Гомеостаз (СИ)

Такое ужесточение мер, когда, казалось, Люциус уже смог избежать наказания, было не случайным. Мало того, что Крауч старший на волне атаки оборотней все же стал, как и предполагалось, главой Отдела магического правопорядка, что благоприятно воздействовало на ход расследования нападения на него же. Так ещё и взяли живьем другого Пожирателя — Трэверса, который пытался убить их с Кингсли во время операции «Семь Поттеров», если верить словам Бруствера, узнавшего его, и повстречался им с мальчиками на пути в Гринготтс перед ограблением. Собственно, Рон и помог схватить мерзавца, припомнив материалы его дела, с которыми он ознакомился в архиве, когда готовился к путешествию во времени. На счастье, хоть даты и сместились, сами преступные планы Воландеморта сильно не изменились — кое-какие приказы он до сих пор отдавал в соответствии с изначальной хронологией. А Грюм в кои-то веки остался ими, пришельцами из будущего, полностью доволен, получив возможность не казнить, а арестовать преступника.

Трэверс, конечно, молчал, готовый сесть в тюрьму за нападение на магглорожденного во славу Лорда. Но метку спрятать не мог. Тут тайный знак, там тайный знак, к Люциусу появилась куча неудобных вопросов, от которых было не прикрыться Империусом. И все связи Абраксаса не позволили ему оградить сына от Азкабана — его наконец-то отправили в камеру, как раз в соседи к Трэверсу. Заключенные, особенно ждущие решения суда по своему делу, часто болтали, и это, естественно, внимательно слушали — так пояснил ей Аластор. Рон, конечно, и так знал все эти приемчики авроров. Люциус и в зрелом возрасте особой смелостью не отличался, а сейчас и вовсе мог струхнуть, так что могло сработать, как надо.

В этот момент пригодился и Уилкис. Тело якобы случайно нашли магглы, и оно долго пролежало неопознанным в их морге, так что обнаружить какие-то магические следы на нем уже не представлялось возможным. Причиной смерти всё же признали отравление, но какую роль он сыграл в событиях в доме Розье следствию выяснить не удалось. Он равновероятно мог быть как агрессором, случайно вдохнувшим яд во время боя с Мальсибером (как это, собственно, и вышло у Рона), так и просто трусом, попытавшимся сбежать со смертельной вечеринки, но не преуспевшим. В общем-то они этой неопределенности и добивались. И знал о его судьбе что-нибудь Снейп и Воландеморт через него, было не так уж и важно. Нужно же было не раскрыть преступление, а подогреть интерес к ситуации, дополнительно указав общественности (и Визенгамоту), что Трэверс был прекрасно знаком с погибшими студентами, и все они знались с Люциусом, как со старшим товарищем.

Снейп тоже прекрасно вписывался во все эти взаимосвязи, но тут уж ничего было не поделать. Оставалось только надеяться, что отсутствие у него метки действительно сыграет положительную роль в будущем. К слову, останки Уилкиса отдали его родителям, так что в этом Северус и вовсе ошибся, предположив, что Лорд был заинтересован в них и планировал допросить. Неудивительно, он же не был частью ближнего круга и мог строить лишь косвенные предположения о случайно услышанном и увиденном.

В ту субботу, к слову, они со Снейпом не поговорили даже в рамках занятия. Когда она вышла от Дамблдора, Слизнорт уже подменил её, точнее, сам исполнил свои прямые обязанности и провел дополнительный урок. Северус только периодически смотрел на неё исподлобья, то ли с надеждой, то ли считая, что она не замечает. А Гермиона, сидя за кафедрой, занималась бумагами, которых под конец года нужно было заполнить целый ворох. Учитывая, что несколько студентов с факультета погибло, в отчетах появилась пара-тройка весьма неудобных пунктов, так что приходилось быть аккуратной в формулировках.

В воскресенье Слизнорт и вовсе сам пригласил её к Дамблдору, чтобы обсудить их профессиональные планы на будущий год. Мало того, что срок подходил — её контракт со школой заканчивался, так ещё и Беррес с Филчем взбаламутили воду. Впрочем, прежде чем тащить её к директору, Гораций даже спросил её мнение. Гермиона была совсем не удивлена возникшими у него идеями и, хоть не собиралась идти на поводу, спорить не стала. Все равно последнее слово было за Дамблдором, и тут он был в своем праве, как работодатель.

— Альбус, вы знаете, что я давно уже хочу сложить с себя полномочия. Думаю, что этот момент настал, — торжественно, но с ноткой грусти объявил Гораций. — Мадам Фицрой может принять как мои обязанности учителя, так и декана.