Гомер

Только очень наивный читатель Гомера может относиться к «Илиаде» и «Одиссее» как к обыкновенным литературным произведениям. Нельзя не заметить того, что изображение событий в этих поэмах часто дается весьма неровно, переставляется, повторяется, растягивается и что здесь очень трудно уловить общую линию развертывания сюжета. Кроме того, всякому читателю, конечно, хотелось бы что-нибудь знать об авторе этих произведений или хотя бы о времени их появления. Всякому хотелось бы также что-нибудь знать и о ближайшей обстановке, в которой появились столь грандиозные и циклопически-нагроможденные произведения. Т. к. ни на один из этих вопросов нет прямого и непосредственного ответа ни в древности, ни в новое время, то филологам древнего и нового времени всегда приходилось делать для этого более или менее вероятные предположения и подвергать кропотливому изучению тысячи относящихся сюда филологических, литературных, археологических и общеисторических фактов. Все это и создало т. н. гомеровский вопрос, основания для которого были заложены еще в самой Греции и который с особенной силой был выдвинут в самом конце XVIII в. Ф. А. Вольфом, причем полного решения его нет еще и в настоящее время, несмотря на сотни специально относящихся к нему книг и статей на всех языках.

Чтобы этот вопрос имел для нас вполне конкретную постановку, необходимо ясно формулировать те трудности, которые возникают в самих поэмах «Илиаде» и «Одиссее», а потом также и те неясности и те проблемы, которые встают при попытках отнести эти поэмы к тому или иному времени и автору. Особенно много ученые XIX–XX вв. обращали внимания на разного рода противоречия в тексте Гомера, и из анализа этих противоречий часто и состояло исследование этих поэм с точки зрения «Гомеровского вопроса». Формулируем в дальнейшем главнейшие из них.

Глава первая ПРОТИВОРЕЧИЯ У ГОМЕРА

1. Сюжетные противоречия. Коснемся сначала наиболее внешних противоречий, которые сами по себе обладают вполне непререкаемым характером и которые вполне очевидны, как факт, не требующий никаких доказательств.

а) Что касается «Илиады», то основным и наиболее решительным противоречием в этой поэме является то, что намеченная здесь в I песни тема о «гневе Ахилла» и «решении Зевса» в дальнейшем совсем забывается, и о реальном развитии этой темы можно говорить только с песни XI, причем по содержанию этой последней Ахилл вполне мог бы испытывать удовлетворение, однако он не принимает участия в войне еще до XIX песни. Во II песни Зевс побуждает спящего Агамемнона к выступлению и обещает успех, но выступления никакого не происходит. Агамемнон только еще испытывает воинов, и когда они готовы, то вместо боя заключается перемирие («Илиада», III) и происходит поединок Менелая и Париса, опять не приводящий ни к какому результату. В VI песни изображен поединок Главка и Диомеда, а в VII песни еще новый поединок Аякса и Гектора, которые опять-таки кончаются ничем.

В «Илиаде» (VII, 437) строится вокруг греческого стана стена, но в XI песни (стих 600 сл.) об Ахилле, наблюдающем сражение около греческого стана, говорится так, как будто никакой стены нет, а в песни XVI, 369 тут оказывается не стена, а ров.

Если первым днем боев считать день, изображенный в III–VII, вторым — в VIII–X, то третий охватывает песни XI–XVIII, 238. В этот третий день происходит невероятное количество событий, включая такие, например, как усыпление Зевса в XIV песни. Но вечер этого дня не наступает еще до XVIII песни (239), и то наступает только по повелению Геры.

В песни V, 576–579 Менелай убивает пафлегонского вождя Пилемена, а в песни XIII, 658 этот Пилемен жив и даже оплакивает своего убитого сына. В песни XV, 515 Гектор убивает фокейского вождя Схедия, а в песни XVII, 306 этот же Гектор снова убивает того же Схедия. Подобного рода противоречий в «Илиаде» можно найти очень много.

б) «Одиссея» обладает гораздо большей стройностью, чем «Илиада», и противоречий в ней гораздо меньше. Тем не менее, всякого рода противоречий и несообразностей в ней вполне достаточно. Поэма открывается изображением совета богов, на котором решается водворить домой Одиссея, странствующего уже десять лет и находящегося в данный момент у Калипсо. Казалось бы, следовало немедленно возвратить его домой.