Гомер и Лэнгли

Так что теперь у нас в дозоре ходили кошки, прокрадываясь повсюду и лезли под все, а я по-прежнему слышал по ночам, как скребутся коготки по потолку, а порой и по стенам. Увы, тварь оказалась не только ночным животным: я слышал, особенно когда стоял в столовой, как она шастает повсюду и в дневное время. По-моему, я еще не рассказывал об искусно сделанной хрустальной люстре, висевшей в столовой. Очевидно, таинственная тварь или семейство тварей (я все больше склонялся к тому, что бегает их больше одной) настолько осквернили свое обиталище над столовой, что размокший потолок провис и по виду, как заметил Лэнгли, стал похож на нижнюю часть луны, и… люстра рухнула, словно какой-то парашют на проводе, грохнулась на «модель Т», хрустальные подвески разлетелись во все стороны, распугивая воющих кошек.

Помню, еще мальчиком я видел, как одна из горничных моей матери забиралась по лесенке под люстру, снимала по очереди подвески, протирала тряпкой и вешала обратно на крючок. Она дала мне подержать один хрусталик. Меня поразило, какой он, сделанный в форме двух узких пирамид, основания которых смыкались, тяжелый, и когда я сообщил об этом горничной, она улыбнулась и сказала, что я очень смышленый мальчик.

Наши затруднения с банком, державшим нашу закладную (теперь это был уже сберегательный банк «Гривенник», поскольку такими бумагами торгуют, да и сами банки претерпевают изменения: изначальная Зерновая биржа, которая мне так нравилась, превратилась в «Химическую биржу зерна», в сейфах которой, наверное, хранились семена особо урожайных злаков, потом «зерно» исчезло, наверное, выжженное химическими составляющими, и, здрасте, пожалуйста, появился «Чэйз Химический», а затем и «химия» пропала, и каменной скалой стал «Чэйз Манхэттен», и так далее в нескончаемом процессе корпоративных мутаций, которые, по мнению Лэнгли, ничего не меняли и не улучшали), так вот, наши затруднения со сберегательным «Гривенником» вылились в непредвиденное препятствие, возникшее на нашем крыльце в виде самого настоящего банкира (его сопровождал городской маршал,[32] что предполагало, что нам предстоит почувствовать на себе, как происходит лишение владения по суду), который стоял у двери и размахивал каким-то постановлением у меня перед лицом, по-видимому, и перед лицом Лэнгли тоже.

На крыльце мы стояли вчетвером: братья лицом к лицу с двумя непрошеными гостями, которые, повернувшись спиной к улице, находились, говоря по-военному, в положении, непригодном для обороны. Я слушал, как банкир речитативом предвещал нам зловещую судьбу: у него был баритон и презрительное произношение выходца с Парк-авеню, — и думал: «Если он еще раз ворохнет этими бумагами у меня под носом, я спихну его с крыльца и услышу, как треснет его череп, когда он упадет навзничь на гранитные ступени». Умышлять насилие — это так не похоже на меня (я сам себе удивлялся, но из себя все же не выходил), зато Лэнгли, от которого как раз и можно было бы ожидать чего-то радикального, произнес: «Подождите минуточку», — зашел в дом и минуту спустя появился, держа в руках одну из своих заказанных по почте юридических книг. Я услышал шорох страниц.

— Ага, есть, — проговорил брат, — ну что ж, хорошо, я принимаю ваше постановление… давайте его сюда… увидимся в суде… прикинем… разбирательство состоится недель через шесть-восемь, насколько я понимаю в таких делах.

— Во избежание лишения права выкупа закладной вам необходимо, — вещал банкир, несколько сбитый с толку, поскольку не ожидал от нас каких-либо юридических познаний, а судебное разбирательство для банка означало наем адвокатов и бесконечное продолжение споров, прежде чем решение о возврате имущества могло бы быть вынесено в суде, — вам необходимо, сэр, всего лишь произвести оплату за месяцы задолженности, и банк примет во внимание наши клиентские отношения в прошлом, тогда не возникнет никакой надобности в судебном разбирательстве. Наши отношения с семейством Кольеров были долгими и ответственными, и у нас нет никакого желания плохо их завершать.

Лэнгли:

— Да нет, все в порядке. Даже если судья вынесет решение в вашу пользу, что вовсе не обязательно, учитывая вашу ростовщическую ставку в четыре с половиной процента, он признает lis pendens,[33] что, как вам известно, влечет за собой период погашения в течение трех последующих месяцев. Теперь посмотрим: плюс к тем двум месяцам до нашего появления в суде это составит почти полгода, прежде чем нам придется что-то предпринимать или что-то погашать. А кто знает, может быть, прежде чем прозвонит последний колокол, мы возьмем да и расплатимся за всю чертову закладную, а может быть, и нет. Кто знает? До свидания, сэр. Мы и впрямь признательны вам, что вы отрываете время от своего занятого банкирского дня, чтобы лично наведаться к нам, но сейчас, если не возражаете, прихватите с собой маршала и катитесь ко всем чертям с нашей собственности.