Гоминиды

– Учёный Халд? – воскликнула Сард. – Вы предлагаете обвиняемому самому говорить за себя? – Она недоумённо покачала головой.

– Нет, – быстро сказала Жасмель, сообразив, что Сард может сейчас отвергнуть нелепую идею. – Нет, ничего такого. Просто он мог бы разъяснить некоторые детали технического характера: касающиеся квантовой физики и…

– Квантовой физики! Какое отношение к данному делу может иметь квантовая физика?

– По сути, самое прямое. И учёный Халд мог бы представить данную информацию более красноречиво… – она заметила, что Сард хмурится, – … и более сжато, чем я.

– Не может ли кто-нибудь другой предоставить эту информацию? – спросила Сард.

– Нет, арбитр, – ответила Жасмель. – То есть в Эвсое есть женская группа, занятая подобными проблемами…

– В Эвсое! – громыхнула Сард, как будто речь шла об обратной стороне Луны. Она снова покачала головой. – Ладно. Учёный Халд, приказываю вам быть кратким.

Адекор не был уверен, положено ли было ему встать, но сидеть на табурете он уже устал, так что поднялся на ноги.

– Спасибо, арбитр, – сказал он. – Я… э-э… я признателен за разрешение говорить, а не только отвечать на вопросы.

– Не дайте мне пожалеть о своей снисходительности, – ответила Сард. – Давайте начинайте.

– Да, конечно. Проект, над которым работали Понтер Боддет и я, касался квантовых вычислений. Квантовый компьютер, согласно одной из интерпретаций, делает следующее: он контактирует с бесчисленными параллельными вселенными, в которых существует идентичный ему квантовый компьютер. И эти квантовые компьютеры одновременно решают различные части сложной математической задачи. Объединяя их вычислительные мощности, мы получаем решение задачи очень быстро.

– Уверена, что это весьма интересно, – сказала Сард. – Но где связь с предполагаемой смертью Понтера?

– У меня есть основания полагать, достойный арбитр, что во время нашего последнего эксперимента мог возникнуть… в некотором роде, макроскопический проход в одну из этих вселенных, через который и прошёл Понтер, так что…

Даклар Болбай презрительно фыркнула; её примеру последовали многие из зрителей. Сард снова недоверчиво качала головой:

– Вы ждёте, что я поверю, будто учёный Боддет провалился в иную вселенную?

Теперь, когда арбитр высказала своё отношение к предложенной версии, зрители сочли, что можно больше не сдерживать своих чувств. Из разных мест зала послышался нескрываемый смех.

Адекор ощутил, как учащается его пульс, а пальцы сжимаются в кулаки – он знал, что это последнее, чго ему сейчас было бы нужно. Он ничего не мог поделать с тахикардией, но постепенно сумел заставить пальцы разжаться.

– Арбитр, – сказал он самым почтительным тоном, на какой был способен, – существование параллельных вселенных лежит в основе многих современных теорий квантовой физики, и…

– Тишина, – гаркнула Сард; её низкий голос заметался между стенами зала, и некоторые зрители ахнули от неожиданности. – Учёный Халд, за все сотни месяцев моей работы арбитром я никогда не слышала настолько слабой отговорки. Вы считаете, что те, кто не посещал вашу хвалёную Академию наук, – невежды, которым можно запудрить мозги непонятными словами?

– Достойный арбитр, я…

– Замолчите, – сказала Сард. – Просто замолчите и сядьте.

Адекор глубоко вдохнул и задержал дыхание – так, как его учили тогда, 250 месяцев назад, когда он лечился после нападения на Понтера. Он медленно выпустил воздух, представляя себе, что вместе с ним из него вытекает ярость.

– Я сказала сядьте! – рыкнула Сард.

Адекор подчинился.

– Жасмель Кет! – обратила арбитр свой пылающий взор на дочь Понтера.

– Да, арбитр, – ответила Жасмель.

Сард тоже сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться.

– Дитя, – сказала она уже более спокойным тоном, – я знаю, что недавно от лейкемии умерла твоя мать. Я могу лишь вообразить, насколько несправедливым это казалось тебе и маленькой Мегамег. – Она улыбнулась сестре Жасмель, и на её лице прибавилось морщин. – Теперь, возможно, и ваш отец тоже мёртв, и снова то была не та неизбежная смерть, что ждёт в конце пути каждого из нас, но смерть, наступившая неожиданно, без предупреждения, в цветущем возрасте. Я могу понять, почему тебе так не хочется смириться с этим, что ты готова поверить любой чепухе…

– Это не так, арбитр.

– Не так? Ты в отчаянии ищешь что-то, за что можно держаться, последнюю призрачную надежду. Разве не так?

– Я… я так не думаю.

Сард кивнула.

– Потребуется время, чтобы принять то, что случилось с твоим отцом. Я знаю это. – Она оглядела зал, и её взгляд остановился на Адекоре. – Хорошо, – сказала она. Потом сделала паузу, видимо, размышляя. – Хорошо, – повторила она. – Я готова вынести решение. Я считаю, что будет справедливым и приемлемым признать, что у нас имеется дело об убийстве, основанное на косвенных уликах, и посему приказываю вынести его на рассмотрение коллегии трёх арбитров, если только обвинитель не откажется от продолжения дела. – Теперь она смотрела на Болбай. – Вы желаете продолжить преследование обвиняемого от имени своей подопечной, малолетней Мегамег Бек?

Болбай кивнула.

– Да.