Гомо акватикус

— Программа работ и исследований, намеченная нами, не могла быть выполнена в пятнадцать дней. Мы это предчувствовали. Так оно и оказалось.

Кусто, зная всю тяжесть работы океанавтов, все же решается попросить их остаться еще на одну неделю под водой. В ответ на эту просьбу следует такой шутливый ответ: «Людям на поверхности. Будьте милостивы к нам, бедным поселенцам, находящимся во чреве Необъятного Моря. Поднимите нас… как можно позже».

— Каждый из океанавтов, — продолжает свой рассказ капитан Кусто, — стоял на вахте по два часа каждую ночь. «Ночью» они называли время, отведенное для сна. И в эти два часа кто-то один отвечал за весь подводный дом.

Искусственный воздух проникал всюду, даже туда, где его не ожидали, — пробивал теплоизоляцию генератора. Из-за этого то и дело приходилось заниматься ремонтом. Все время штормило, и мы опасались за кабели. Если бы снова произошла авария, экспедицию, возможно, пришлось бы прекратить.

В конечном счете благодаря хорошей работе, проделанной как на глубине, так и на поверхности, мы осуществили практически всю намеченную программу.

— «Достигнуты поразительные результаты», сказали вы в день возвращения океанавтов на поверхность. Все ли ваши предположения подтвердились и какие уроки можно извлечь из «Преконтинента-три»?

— Мы намеревались, во-первых, точно определить возможность проведения промышленных работ на глубине более ста метров, а во-вторых, выявить способность самих океанавтов, живущих в синтетической атмосфере, к физическому и умственному труду. В обоих случаях мы получили положительный ответ.

«Преконтинент-три» подкрепил наше мнение в необходимости подводных домов. Но они должны быть максимально независимы от поверхности.

Экспедиция наглядно доказала, что люди, живущие на большой глубине, целиком сохраняют все свои способности. А ведь наш экипаж первым жил в подобных условиях, и, следовательно, нервное напряжение людей было очень большим. Несмотря на это, они каждый день выполняли много тяжелой работы.

— Традиционный вопрос: каковы ваши дальнейшие планы? — спросил корреспондент.

— Я не верю, что глубины океана могут использоваться только для удовольствия, — ответил исследователь. — Я надеюсь со временем основать станцию на глубине четырехсот-пятисот метров, акцентируя внимание на практической стороне дела. Необходимость в такой станции ощущается вот уже несколько лет.

Наша основная задача — добиться еще меньшей зависимости подводной станции от поверхности. Мы уверены, что через несколько лет нам удастся полностью избежать связи с внешним миром, и тогда океанавты обретут подлинную свободу действия в морских глубинах…

Капитан Кусто и его сподвижники готовят экспедицию «Преконтинент-четыре». Предполагается, что на сей раз океанавты поселятся на глубине трехсот метров. Цель этого опыта — определить, до какой же границы пригодна гелио-кислородная смесь.

«Преконтинент-пять» обоснуется на глубине двухсот метров. Будет испытываться водородно-кислородная смесь для дыхания.

«Преконтинент-шесть» намечено послать на глубину пятисот метров. Следующая обсерватория под водой расположится на километровой глубине. Это будет последняя экспедиция, организуемая Жак-Ивом Кусто по программе «Преконтинент».

Французские исследователи уже создали оборудование для тренировки океанавтов под давлением, соответствующем погружению на 1500 метров.

Помещение, в котором поселятся люди, — шар диаметром два с половиной метра. Экипаж лаборатории — из двух человек.

Погружения на большую глубину имитируются не только на суше, но и в естественных условиях — на море, не выходя за пределы континентального шельфа. Эксперименты будут длиться по двое-трое суток. Затем океанавты попадут в руки медиков.

Летом 1966 года в СССР гостил ближайший помощник капитана Кусто — французский морской биолог Раймон Вессьер, тот самый, что жил с океанавтами на дне Красного моря.

— Последний опыт, который поставил Кусто, — «Преконтинент-три», — говорит ученый, — доказал, что люди могут жить на глубине ста метров. Для этого используются смеси, содержащие определенное количество кислорода. Опыт дал отличные результаты. Люди жили в глубоководном доме около месяца. Мы готовимся к опытам и на бóльших глубинах…

Техническая трудность глубинных спусков в том, — говорит далее Вессьер, — что ниже двухсот метров количество кислорода, которое может и должен поглощать организм человека, становится все меньше и меньше. Во время опыта на двухсотметровой глубине, например, в дыхательной смеси содержалось всего два процента этого газа. Причем дозировка должна быть очень точной. Уменьшится содержание кислорода по сравнению с нормой — дышать станет невозможно. Увеличение подачи газа вызовет кислородное отравление. Ни глубины, ни давление сами по себе не помеха для человека в автономном снаряжении. Но необходимы очень точные приборы, дозирующие кислород. Это станет еще более важным, когда мы перейдем к опытам на глубине четырехсот метров. Здесь уже потребуется соблюдать дозу ровно в один процент кислорода.