Прогресс движут чудаки? Здесь Жюль Верн во многом был прав. Историки установили, что техника, индустрия XIX века была создана руками людей, которых с долей иронии, прозвали «талантливыми жестянщиками».
«Жестянщики», на удивление, творили, как правило, помимо, вне науки, часто даже в полном ее неведении. Словно бы забыв мудрый совет Фрэнсиса Бэкона, что «знание – сила», они двигались к цели впотьмах, в догадку, наощупь.
Приведем примеры. Изобретатель телефона англичанин Александр Белл (1847–1922) был преподавателем ораторского искусства (это уже само по себе говорит о многом). А принцип телефона он открыл, 1875 год, ища средства, которые могли бы помочь лучше слышать людям тугим на ухо.
Другой англичанин, Генри Бессемер (1813–1898) разрабатывал доменный процесс в целях усовершенствования литья пушек (1854 год, он вел поиск материала для изготовления стволов орудий, материала более прочного, чем чугун, и не столь дорогого, как тигельная сталь). Так вот он совсем не был знаком (не имел информации, сказали бы мы теперь) с достижениями своего соотечественника петрографа Генри Сорби (1826–1908), связанными с самой сутью металлургических превращений, очень важных для поисков Бессемера.
И самый талантливый из «жестянщиков», их некоронованный «король», – Томас Алва Эдисон. Он изобрел электрическую лампу, фонограф, «движущиеся картинки», но был совершенно несведущ в математике, не знаком с уравнениями Максвелла и т. д. Он действовал грубо эмпирически, методом проб и ошибок, и вряд ли стал бы искать подсказки для своих творческих озарений в толстых ученых томах реферативных журналов, столь обильно и любезно издаваемых прежде в Москве ВИНИТИ (Всероссийский институт научной и технической информации) и другими подобного же рода организациями.
А впрочем, так ли уж все это удивительно? Вспомним опять того же Робинзона Крузо. Ведь он прекрасно обходился без научно-технической информации: жил без газет и журналов, без радиопередач и телепредставлений. Биты информации, которые известили бы его, что где-то на материке французский физик Дени Папен (1647–1714) изобрел тогда паровой котел с предохранительным клапаном, прообраз паровой машины Джеймса Уатта, надо полагать, мало помогли бы ему в приручении коз, в возделывании полей и строительстве лодки…
7.12. Русский свет
Могу сказать, что великая техника возникла на моих глазах…
Я, например, с отчетливостью помню появление первых электрических лампочек. Это были не такого типа лампы, какие мы видим теперь – разом зажигающиеся в наивысшей силе света, – а медленно, постепенно достигающие той силы свечения, которая была им положена… я помню толпы соседей, приходящих к нам из других квартир смотреть, как горит электрическая лампа.
В прошлом талантливыми жестянщиками становились даже выдающиеся ученые. К примеру, нобелевский лауреат (по химии) немецкий физик Вальтер Фридрих Герман Нернст (1864–1941).
Нернст известен также как изобретатель: например, он сконструировал электрическое фортепьяно. Однако главное достижение Нернста-изобретателя – его лампа накаливания (1900). В ней нить была из тугоплавкой магнезии: она начинала действовать только после предварительного разогрева (стоило лишь подержать около нити зажженную спичку, и она начинала ярко светиться). Лампа Нернста (ее зажигание длилось 30–45 секунд) была вытеснена лампой Эдисона. Однако в этой борьбе «моральная» победа осталась за Нернстом.
Эдисон твердо верил, что все профессора – непрактичные мечтатели, и вот, к его великому изумлению, профессор Нернст, продав патент своей лампы, получил за него миллион марок! Кстати, отметим, что Нернст вообще проповедовал практическое отношение к научным занятиям. По его мнению, Вильгельму Конраду Рентгену (1845–1923) следовало бы запатентовать свои знаменитые X-лучи (1895), чтобы позднее превратить это открытие в деньги, чего Рентген-физик, в то время профессор, ректор Вюрцбургского университета, конечно же, не сделал.
Раз уж мы начали разговор о конструировании лампы, то тут стоит помянуть еще одного «жестянщика», нашего выдающегося соотечественника Павла Николаевича Яблочкова.