Гоньба

-- Деньги мои - решать мне. Ты мне - "нет", и у тебя в кисе ничего нет.

-- Ишь как заговорил...

-- Как?

-- Смело. Может, ты и за Городец платить не будешь?

-- Тю. У меня не два языка. Да и заплачено тебе за три года вперёд.

-- А потом?

-- А потом - суп с котом. Я своей воли не меняю. Если только ты на меня войной не пойдёшь. Врагу серебра давать не буду.

-- Во как! Ты меня уже и в вороги записал?!

-- Я?! Эт ты сам записаться тщишься! Прочих всяких расталкиваешь! Я! Я! Самый главный Ваньке-лысому враг-погубитель! Уймись, брат. Много чего в жизни случиться может, но я тебе врагом не буду. Такое... против естества моего.

Точно. Если и прирежу, то исключительно по любви, во благо и из неизбывной необходимости. Проливая слёзы печали и издавая стенания сочувствия. Не по злобЕ.

Молчит. Пыхтит. Смотрит.

Когда тебя четыре чёрных дырки крупного калибра в упор разглядывают... чуть шевелятся, наводясь... чувствуешь себя "кукурузником", не туда залетевшим. Извините ребята, виражом ошибся. А в ответ - та-та-та... "Он вчера не вернулся"... из виража.

-- Ещё чего скажешь?

Ну, раз пошла такая пьянка...

-- Отдай мне Волгу. Левый берег. По Мологу.

-- Вот! Верно мне сказывали! Хочешь земли мои себе забрать! Вор!

-- Дурень! Какие они твои?! Там твоей власти - на тыщу вёрст один ярыжка! Да и тот кривой! Ты про те дела и не знаешь! Только пыжишься! Моё-моё! Ни себе, ни людям. Хотя - вру. Людям. Мерзости и пакости. Ворью, шишам, обноскам да обтрускам. Вот, гляди.

-- Эт чего?

-- Это - карта! Блин! Географическая! Мои люди идут отсюда, от Стрелки. Метят селения. Красное: русское, православное, князя Суздальского. Чёрные: нерусские, язычники, тебя государем не считают.

-- А тут вот... иной цвет. Эт чего?

-- Зелёные - мои. Другие... Это - меря православная, твоя. Это - язычники, твои. Таких-то... всего два места. Да там понизу написано. "Легенда" называется.

-- А ну, дай-ка.

Андрей развернул карту, переставил подсвечник и, то бормоча что-то себе под нос, то отфыркивая, принялся водить пальцем по карте, смешно наклоняя голову, чтобы прочитать косые и кривые названия рек.

Уф-ф. А ведь и сцепиться могли. И ещё можем. Но пока - момент отдыха. Переключение внимания. Как у ребёнка с яркой игрушкой. Андрей никогда таких вещей - не видал, такой наглядности - не представлял.

***

Карты здесь рисуют чернилами. Одноцветные. Раскрасок - нет. А мне...

Я вспоминал своё давнее видение. Как на рельефной, красочной карте "Святой Руси" с золотыми куполами, зелёными лесами, синим реками из маленьких домишек-полуземлянок выползают, плача и кашляя в клубах чёрного дыма курных печек, сотни маленьких детей. Рвут, раздирают себе горло, тело. Ползут и умирают. На пороге, на дороге, под кустом. И души их возносятся в царствие божие, в сонмы ангелов лучезарных. Пока тела на земле бьются и корёжатся в судорогах. Выхаркивая дым, смрад, отраву... которыми каждый день их угощают любящие родители.

Не по злобЕ. Просто - "все так живут".

***

Спасибо Трифе и Драгуну. Молодцы ребята - сделали "наглядное пособие". Карта части "земель русских". И - не-русских. С идентификацией цветом религиозной, этнической и государственной принадлежности населения. Ярко, интересно, непривычно.

-- Брехня. Вона, Кострома. Тута красненького - одно пятнышко. А город-то мой!

-- Там твоего - посадников двор. Остальное - набродь да шелупонь. В большинстве - люди русские. В церкву не ходят, тебя государем не считают.

-- И через это ты тамошнего посадника убил?

-- Ч-чего?!

Это он с какого дуба рухнул?! Я - ни сном, ни духом...!

-- Того! Не ври мне! Твои люди посадника зарезали! Вчера гонец прискакал!

КВН. Жизнь властителя сходна с КВНовской разминкой. Ты думаешь чего-то, готовишься... А тут раз - вопрос. Оглоблей в лобешник. И тридцати секунд на ответ - у тебя нету.

Так и не надо! Можно мне ответить сразу, без подготовки?

-- Брехня. Я людей в Кострому посадника убивать не посылал. Всё. Точка.

Редкий случай. Когда я абсолютно уверен в своих словах. Маразм у меня - постоянно и повсеместно. А вот склероз...

Виноват, молод, не дорос ещё. До такого счастья. Когда каждый день что-нибудь новенькое. Даже без всякого научно-технического...

Вот он, знаменитый, высасывающий, душу вынимающий, взгляд Боголюбского. Когда с кипчакского, чуть скуластого лица вдруг всматриваются в тебя греческие, будто с иконы Богородицы глядящие, большие круглые бездонно-чёрные глаза.

Гляди-гляди, Андрейша. На мне узоров нет. Ишь, какой у тебя взгляд. Заинтересованный. Крайне. Я аж засмущался. Сейчас стенку пальчиком ковырять начну.

-- Лжа!

-- Повтор. Потрет, почетвёрт, попят. Утомляешь, брат. Однообразием своим. Мне лжа заборонена. Ты привык со своими... во вранье ковыряться. А у меня каждое слово - правда. Ты - про то знаешь.

-- Врёшь! Там, возле посадника, твоего человека нашли! Убиен посадником. На ём грамотка. От тебя даденная! А другой - сбежал! Ни чё! Сыщут!

-- Коли сыщут - хорошо. Живым бы довезли. Об чём грамотка-то, княже?

-- Об том! Об чём, об чём... А какая разница?! Твой человек! А ты тут: "Я людей в Кострому не посылал".