Гончая свора

Никто не ответил. Длинный и протяжный шаг среди тишины. Снова звук трескающегося стекла. Послышалось шипение. Сабвуфер динамика застонал.

– Вздох? Это вздох? – заметались хаотически воспроизводимые мысли Аттвуда.

Душераздирающий, сверлящий череп звук, смешанный с рябью, он сводил с ума, выворачивал нутро и на перебор заставлял помянуть ряд кинолент с трагичным концом, герой которых проявлял излишнее любопытство.

Ударив по кнопке, да так, что та ввалилась в панель, он резко отстранился от перекосившегося на дальнюю ножку стола. Сигнал от наушника перестал проходить в помещение.

В этот самый момент тряхнуло ещё раз. Слабее, но этого судя по всему хватило, так как система центральной коммуникации, установленная в кабинете, полностью отключилась, обесточив заодно и оба коммуникатора внутренней связи.

– Блок Y-2. – оценил Аттвуд, прижавшись к стене чтобы вслушаться в отзвук дошедшей волны, хлестнувшей по барабанным перепонкам. – Проклятье… – спокойно произнёс он, но сразу же вспылил вновь, угодив кулаком по информационной панели, доламывая несчастную окончательно. – Проклятье!

И Аттвуд, часами, от скуки, разглядывающий план помещения, не мог в нём ошибаться. Центр питал энергией лабораторию, вторую оружейную, офисы начальства и весь блок охраны B-1. Его блок. Никто, из тех кто завязал всю энергосистему на два блока питания, и не подумал о том, что кто-либо вообще вломится на сверх-законспирированную правительственную базу, которая даже по имеющейся документации вообще занимается проблемой ископаемых пород сланца. Теперь начальник безопасности, а возможно и часть прочего персонала, расплачивались за эту недальновидность схалтуривших архитекторов.

Он снова обратился к уже наполовину сломанному пульту, но связаться ни с кем не выходило. Запросы распоряжений к Кендаллу тоже не прошли.

Согласно протоколу "код тридцать шесть", в случае невозможности противостоять непредвиденным обстоятельствам, всему персоналу базы надлежало покинуть свои служебные места и направится к офису управления, в котором, словно престарелый индюк, гнездился Кендалл, заслоняя распухшим задом тоннель эвакуации.

От кабинета Аттвуда, стоявшего на проходном уровне, существовало два кратчайших пути. Направо по заворачивавшему влево коридору с укромным закутком для пищевых автоматов, потом один пролёт по аварийной лестнице, ещё около сотни метров через офисы центра связи, расположенные над ионизированными кубами герметических камер с бронестеклом, и через двадцатиметровый изолирующий тоннельный шлюз прямо к офису, поднятому от центра открытой площадки на возвышение пары ярусов. Или же налево через поворот к выходному шлюзу, куда отправились отряды, потом прямо и до упора направо, от второй развилки офисных туннелей отдела наружного наблюдения, по нисходящей дорожке.

С нажимным скрипом, мозолистая рука отворила продолговатый металлический шкафчик слева от стола и извлекла из него массивный автоматический дробовик. Штатное оружие полагалось в соответствии с регламентом, но разрешалось хранить, при надлежащих условиях, что-то и из личных запасов. При вступлении в должность Аттвуд сразу же воспользовался возможностью и теперь мысленно хвалил себя тогдашнего за столь разумное и дальновидное решение. Едва не забыв, он прихватил и свой дорогой портмоне из верхнего ящика стола. Его тут нельзя без присмотра оставлять, мало ли.

Аттвуд вышел, закрыв, как и положено, за собой дверь. Закурил. Поднял пару раз дробовик на руках – потряс его, будто прикидывая сколько тот может весить. Вздохнул, покачал головой, крепко выругался. Метким щелчком прожжённого дартсмена метнул выкуренную наполовину сигарету в урну и свернул налево.

***

Встав на пороге он замер. Не подобное ожидал он узреть, совсем не так он себе всё представлял, но, тем не менее, решился пройти вглубь прихожей. Первыми его встретили запахи: из ванной несло банками с ароматными маслами.

Для начала оценил общий вид: стерильно. Это первая мысль которая пришла в голову, она же полностью отражала суть увиденного. Аккуратно уложенные книги привалились на сборных полках; семейные фотографии, стоящие в ряд над плоским телевизором, образовывали последовательную диораму; безвкусные обои под расписное дерево и не менее безвкусная люстра, выполненная в форме кленовых листьев, пестрели неуместными цветовыми мотивами, отягощая хрупкие гипсокартонные перекрытия. Полусинтетический раздвижной диван, занимавший половину от общего пространства, запирал в углу квадратную тумбочку-столик с чахлыми фиалками.

Типичный коттедж в типичном послевоенном стиле: максимум экономии и без того броских материалов при желании создать явно комичную видимость солидности, подобающей потомственному аристократу в шестнадцатом поколении.