Гончая

   – Пьяная стану, – неуверенно возразила, облизывая губы.

   – От двух глотков? Я тебя умоляю! Впрочем, как хочешь. Мне и самой зачастую достаточно лишь аромата…

   Женщина вдруг нахмурилась каким-то своим мыслям и, повернувшись ко мне в профиль, задумчиво посмотрела в окно. Часы на стене размеренно отсчитывали ход времени, и пространство кабинета какое-то время заполняли лишь их басовитые «таки» и заискивающие «тик-тики».

   – Так. Тик-тик, – бормотали старые ходики, не электронные, а самые настоящие, со стрелками, арабскими цифрами, двумя гирьками на цепочках и, наверное, даже кукушкой, которая в нужный момент выскочит из-за резной деревянной дверцы. – Так. Тик-тик.

   В затянувшемся молчании я вновь почувствовала себя неуютно, в сотый раз пожалев о своем импульсивном решении обратиться за помощью к ректору. Может, уйти потихоньку, пока она задумалась?

   – Ну что? Немного очухалась? – будто услышав мои мысли, женщина встрепенулась и внимательно всмотрелась в мое лицо. – Вижу, что, да. Вон, даже румянец на щеки вернулся.

   Я фыркнула. Вот уж дудки! Никакого румянца у меня и в помине не было – слишком кожа смуглая, даже от стыда никогда не краснею, а, как говорит Неска, кирпичневею. Но в общем и целом Одетта была права. Мне и в самом деле стало лучше. Настолько, что я смогла выложить все, не срываясь на ненужные эмоции и злые слезы.

   Пока я рассказывала, ректор сидела в кресле, сложив перед собою руки домиком и прикрыв веки. Слушала она внимательно, не перебивая и никак не комментируя мои слова на тему «я мегатупица» и «откуда такие козлы только берутся», а когда я наконец замолчала, искоса глянула в мою сторону и спросила:

   – И чего ты хочешь от меня? Совета? Из меня хреновый советчик, Иви.

   Женщина скривилась и сделала неопределенный жест рукой, будто одновременно извинялась и предлагала мне оглядеться.

   – Все это неплохое подтверждение тому, что твой Доминик в чем-то прав. Не находишь?

   – Нет, – насупилась и покосилась на браслет, что охватывал левое запястье ректора. Вот хоть на куски меня режьте, но я не верю, что она под ним ничего не прячет. – Как-нибудь обойдусь без всего этого.

   А затем повторила жест Одетты, предлагая ей самой посмотреть по сторонам, и пробормотала себе под нос:

   – Боюсь, я столько попросту не выпью.

   Поле моего нелицеприятного высказывания ректор почему-то не разозлилась и не выгнала зарвавшуюся нахалку вон, а рассмеялась.

   – Ну, если ты так ставишь вопрос… Что ж, – она задумчиво потерла переносицу, – раз роль карьеристки и любовницы тебя не устраивает…

   – Только любовницы, – перебила я, – ничего не имею против карьеры, хоть и не сама себе эту профессию выбирала. Однако даже ради карьеры не согласна… «уединяться» для установления более тесного «контакта» с этим козлом.

   Одетта вопросительно вскинула бровь, и я угрюмо добавила:

   – И с любым другим, по возможности, тоже.

   – Ну, положим, не все они такие уж и козлы, – растягивая гласные, насмешливо произнесла ректор.

   – Ты намекаешь, что среди них порою встречаются кобели? – хмыкнула я, и она снова рассмеялась и покачала головой.

   – Нет, я совсем на другое намекаю, но ты мне в нынешнем своем состоянии все равно не поверишь… А знаешь что? – в ее глазах загорелись лукавые искорки. – Я, наверное, могу решить проблему с твоим Домиником. Пф! Да это даже не проблема, а так, комариный укус… Подожди минутку.

   Она взяла в руки тонюсенький телефон и, поводив пальцем по сенсорной панели, очень быстро отыскала нужный номер.

   – Але, Дав? Привет, мой дорогой… – трубка отозвалась радостным басом, который немедленно засыпал ректора вопросительными интонациями. – Нет, ничего не случилось. Конечно. Нет, планы не изменились. Мы же договаривались... Да дай ты слово сказать! Мне твоя помощь нужна… Да ни во что я не встряла, и никто меня не… Дава!

   Трубка осеклась на полуслове. Все-таки хорошо, что в моем телефончике динамик похуже будет.

   – Помнишь, ты мне рассказывал, как тебя начальник Западного Сектора задолбал? Ну да. Да. Насчет Гончей для Перевала. Что, так и не нашли никого?

   Трубка разразилась таким возмущенным треском, что мне даже отсюда было понятно – человек на другом конце невидимого провода не просто ругается, а откровенно матерится. Интересно, что это за Дава, который позволяет себе столь вызывающий тон при общении с госпожой Вальдо, и почему к нему начальник Западного Сектора с просьбой о персонале обращается? Я безмолвно ахнула. А не Давид ли это Парней? Заместитель начальника группы «Альфа». Е-мое! Я реально сдрейфила – шутка ли! Такие люди моим вопросом занимаются! – и одним махом осушила свою чашечку коньяка.

   – Что, прямо так и сказал? – тем временем веселилась Одетта. – А ты что? А он?.. Вот прямо дословно? Мерзавец…

   Она влюбленно – ей-богу, я не вру! – улыбнулась и продолжила медовым голосом:

   – Годы идут, ничего не меняется. Дав, ты пришли мне запрос, я нашла нужного человечка.

   Трубка вопросительно булькнула, а ректор, глянув на меня, ответила: