Гончаров и империя негодяев

— Давай этого козла попробуем. С того дохляка толку не будет. — Плюнув в мою сторону приказал Глушков. — Готовься Максимилиан, сейчас тебе предстоит изведать райское наслаждение. Будет немножко больно, но приятно. А может не будем устраивать среневековой инквизиции. Предлагаю все наши вопросы решить цивилизованно и культурно. Ты не против?

— Я не против. — С готовностью ответил Ухов. — Я могу только приветствовать ваше предложеие и проголосую за него двумя руками.

— Я вижу, что только что показанное зрелище пошло тебе на пользу. Я был в этом почти уверен. Ты благоразумный парень и я жду от тебя правдивых ответов.

— Я с удовольствием отвечу, скажу тебе как на духу, совершенно не кривя душой, ты отъявленный негодяй, подонок и мерзавец. Я с бы с большим удовольствием воткнул тебе в твой поганый рот осиновы кол, да так, чтоб достало до задницы.

— С тобой все ясно. Мужик ещё не совсем созрел. — Улыбнувшись заключил Глушков. — Посмотрим, что ты мне скажешь через десять минут. Рустам, твой очередной клиент тебя с нетерпением ждет.

— Нет проблем, Александр Иванович. — С задоринкой, по пионерски, ответил мерзавец и накинув веревку потащил Ухова на дыбу. — С чего начнем, шеф?

— Все тоже самое, как и в прошлый раз. Не вижу смысла менять наш проверенный и отработанный репертуар.

Дальнейшее повторилось точь в точь как и с полковником, только Макс продержался подольше. Не смотря на то что у него в самом начале вылетел сустав левого плеча, сознание он потерял через полтора часа.

С сожалением отащив его к стенке они занялись мною, но тут их сразу же ожидало фиаско. Едва только Рустам рванул мои руки к потолку, как из моей разбитой головы фонтаном ударила кровь и я тут же вырубился.

Очнулся я лежащим у стены, в тот самый момент, когда наши мучители тщетно пытались обработать едва живого Саньку.

— Молодой человек. — Сидя перед ним на корточках вещал Глушков. — Ты видишь как мы поступаем с теми кто говорит нам неправду?

— Вижу. — Едва слышно пропищал сержант. — Я не хочу так.

— Мы с тобой будем обращаться совсем по другому. Ты же ещё совсем молодой. Мы вызовем врача, он тебя подремонтирует и все будет в полном порядке, но для этого ты должен рассказать нам всю правду. Зачем вы ко мне приехали?

— Но я не знаю. Меня просто наняли. Мой командир подозвал меня к себе, дал двести рублей и сказал, чтобы я делал то, что мне будет говорить Макс. Вот я и выполнял его приказания, а больше я ничего не знаю.

— Александр Иванович, да что вы его слушаете? — Возмутился Рустам. Давайте я его как следует тряхну и все будет в ажуре.

— Бесполезно, Рустам, парня действительно наняли, похоже, что ему в самом деле нечего нам сказать, а лупит по пустому барабану просто глупо, к тому же не оправданная и беспричинная жестокость мне всегда претила. Оставь его.

— Как скажете. — Нехотя отходя от жертвы обиделся подонок. — Что дальше — то делать? Как поступим с этими козлами?

— Сейчас уже поздно, почти двенадцать часов ночи и пора спать. Завтра воскресенье и я свободен. Попробуем поработать с ними до вечера, а если ничего не получиться, то… сам знаешь что. А ночью ты отвезешь их трупы и утопишь в Волге. Их в любом случае нужно было мочить. А теперь пойдем спать. Не забудь свою сумку.

Вырубился свет и я окунулся в могильную тьму. С лязгом закрылась дверь, а мне показалось, что это захлопнулась крышка гроба.

— Мужики. — Хрипло позвал я. — Вы мены слышите?

— Слышу. — Отхаркиваясь оветил Макс. — Скоты. Вроде наши мужики, а хуже душманов.

— Не были они никогда мужиками. — Застонав возразил тесть. — Отребье!

— Вы слышали их последнее заявление?

— Слышали. — Невесело ответил полковник. — Но это мы ещё посмотрим. Хорошо смеется тот, кто смеется последним. В нашем распоряжении целая ночь.

— И что мы с ней будем делать? — Уныло спросил я. — У Макса выбита левая рука, у меня от одного только резкого движения начинает хлестать из головы кровь, а на вас нет живого места. Похоже, что нам пришел капут.

— Заткнись. — Застонал тесть. — И немедленно прекрати такие разговоры. Сейчас ты подползешь ко мне и попробуешь зубами развязать узлы на моих ногах.

— Слушаюсь, господин генерал. — Усмехнувшись ответил я и превозмогая боль потащился на его голос. — Попытка не пытка.