Гончаров и империя негодяев

— Яблочко Борис Борисович. Директор Дома быта, за плечами сорок лет.

— Это уже ближе, но что там у вас еще?

— Битов Игорь Михайлович, возрастной ценз сорок четыре года.

— Стоп! Алексей Николаевич, это он. — Радостно заорал я вспомнив кличку Бим, — О нем, пожалуйста подробнее. Это тот человек который нас интересует.

— А что я могу сказать подробнее?

— Все что знаете, и не томите душу, она у меня итак болит.

— Игорь Михайлович Битов коммерческий директор завода "Стальпрокат" проживает по Звездному бульвару в сто восемьдесят пятой квартире дома номер четырнадцать. Это все чем я располагаю, кроме того, что он всеми двадцатью когтями рвется в Городскую Думу и кажется у него это получается.

— Боже мой, Алексей Николаевич, да это ведь прямое попадание, причем с первого захода. С меня причитается.

— С тебя давно и много чего причитается. — Удоволетворенно проворчал тесть. — Ты мне, Костя, лучше вот что скажи, что дальше — то делать быдем?

— Сегодня вечером, вместе с вами пойдем щупать этого самого Битого.

— А может быть лучше сообщим о наших сведениях Каретину, да и дело с концом.

— Нет, Алексей Нтколаевич, так не можно. Они это дело могут спустить на тормозах, или так его прижмут, что даже если он не виновен, то во всем признается.

— А у тебя есть сомнения в его виновности?

— Да, а особенно после того как я сегодня во второй раз побывал на той поляне.

— Тебе удалось обнаружить что — то серьезное?

— Серьезное это или не серьезное покажет время, но я нашел там разорванную цепочку с крестиком, две синие пуговицы и почти целую сигарету "Мальборо". Согласитесь, что это несколько меняет надуманную нами картинку.

— Почему же? Пуговицы и крестик отлетели когда она срывала с него галстук бабочку, а сигарету бросил кто‑то из сотрудников.

— Наша милиция не настолько богата чтобы просто так швыряться дорогими сигаретами. Это первое. Дальше. Судя по пуговицам рубашка должна быть темно синего цвета. А вы когда — нибудь видели, чтобы под серую бабочку одевали синюю сорочку?

— Все зависит от оттенка.

— О чем я и говорю. Мне кажется, что темно серый, в крапинку галстук плохо гармонирует с темно синей рубашкой. Но это ещё не все. Пуговицы я нашел недалеко от дороги, а цепочку с крестиком почти прямо на том месте где лежало тело Нины.

— Значит цепочка принадлежала ей, а пуговицы Битову. Цепочку порвали когда резали ей горло. Это первое и самое вероятное предположение.

— А вот это мне и предстоит проверить до вечера, а вы тем временем поподробнее узнайте что это за гусь такой, Битов Игорь Михайлович, Бим.

Отправляясь к Людмиле Григорьевне Реутовой я понимал, что сегодня ей мой визит нужен меньше всего, но дело есть дело. Шесть красных гвоздик я приобрел по пути и оказался прав, тело Нину уже привезли из морга домой. Она лежала в гробу обитом белым атласам все такая же красивая. Только едва уловимый запах тления, говорил о том, что она мертва. Растолкав десяток скулящих старух я положил ей в ноги цветы и огляделся, взглядом отыскивая Людмилу Григорьевну.

Нашел я её в спальне, она была одна, сидя перед открытым зеркалом, она бездумно разглядывала свое отражение и что — то неразборчиво бормотала. Кажется дела у неё были совсем плохи. Чертовы старухи, вместо того чтобы присмотреть за живым человеком они как осы налетели на покойницу. Накинув на трюмо положенное покрывало я притащил из кухни поминальную водку и набухав треть стакана, буквально насильно влил в нее. Прошло минут десять прежде чем она более или менее пришла в себя. Когда глаза её стали осмысленными я жестко и даже грубо заметил.

— Что случилось того уж не воротишь, а тебе Людмила Григорьвна надо жить дальше. Баба ты ещё не старая, вполне можешь выйти замуж и родить.

— Ну о чем вы говорите. — Тускло и равнодушно ответила она. — Никого мне не надо. Вся моя жизнь заключалась в Нике, она для меня была и дочерью и богом, богиней Афродитой или Никой! А теперь все. Жизнь моя в сорок четыре года окончена.

— Послушай, если бы все кто лишался своих близких думали так, то на земле давно бы не осталось ни одного человека. Соберись с силами и переживи этот отрезок времени. Потом будет легче.

— Когда потом? — Безнадежно спросила она. — Пока я жива зто никогда не пройдет.

— Пройдет, вот найдем того мерзавца и тебе уже станет легче?

— А вы найдете? — Впервые глаза её ожили и в них появился злой азарт.

— А для чего же мы есть? Для чего вы к нам обратились? Конечно найдем.

— Когда это произойдет. — Передернув плечами нервно спросила она.

— Найдем, можешь не сомневаться. Ты главное жди и этим живи.

— Все сначала так говорят, а потом начинаются отговорки и неопределенные ответы. — Опять потухла и поникла она.

— Зачем же ты тогда к нам обратилась? — С силой тряхнул я её плечо.

— Потому что я знала, что у вас это получается лучше чем у других.

— Ну так и верь нам, верь и жди. Ведь я и сейчас пришел к тебе не просто так. Не с голыми руками. Нам уже удалось кое что раскопать.

— Правда? И что же. — Вновь загорелась она.