Гончаров и криминальная милиция

Интересно, как мадам Костромская сумела так изящно и элегантно вставить мне в задницу морковку и куда подавался этот чертов Макс?

Скорее всего, его, бедолагу, так же как и меня, везут в другом багажнике на казнь. Любопытно, а как они будут нас убивать? Наверное, выхлопными газами, слава богу, Костромская на этом собаку съела.

- Но почему так сразу убивать? Что у вас за мрачные мысли, господин Гончаров. Зачем ей нас убивать? Я скажу, что мы просто играли в сыщики-любители, и, глядишь, все будет в порядке. Она немного нас пожурит и отпустит.

- Дурак ты, Константин Иванович, когда на карту поставлены деньги, положение и власть, что для нее значат две вшивые жизни каких-то сомнительных кретинов. Отравит она вас и не поморщится. Может быть, сигаретку лишнюю позволит выкурить.

- Не скажи, господин Гончаров, а ключиков-то от ее квартиры при мне нет! Это ее насторожит, и она начнет всеми правдами и неправдами у меня их выманивать да выспрашивать, а я ей покажу кукиш, если не сказать большего. Потому как наша жизнь теперь напрямую зависит от этих драных ключей. Что же, товарищ Костромская, мы еще повоюем. Главное - чтоб ты нас сладко поила да гладко кормила весь период нашего пребывания в плену.

Машина замедлила ход, и я понял, что мы подъезжаем к конечному пункту назначения. Это меня не очень обрадовало, потому как перед массированным битьем хотелось еще немного подумать. Впрочем, надо полагать, времени для этого будет предостаточно, если меня не укокошат в первые же пять минут.

А тем временем иномарка, выйдя из крутого виража, плавно остановилась. Открылись дверки, и совершенно незнакомый тенорок деловито спросил:

- Екатерина Георгиевна, вы будете с ним говорить или мы его сразу отвезем?

- Я уже достаточно с ним поговорила, отвозите его в лес и там закопайте, - равнодушно поставила на мне крест Костромская. - Когда все сделаете, обязательно мне позвоните, а лучше заскочите на пару минут и все расскажите.

Она была в корне не права, но сказать ей этого я не мог, потому как ее церберы залепили мне ротовое отверстие скотчем. Единственное, что я мог сделать, так это постучать коленями о крышку багажника, что я и сделал.

- О, Екатерина Георгиевна, кажется, приговоренный просит последнего слова, - весело и звонко рассмеялся едкий тенорок.

- Ну открой, чего еще ему от меня надо? - раздраженно полюбопытствовала она.

Крышка моего гроба плавно поднялась, и меня ослепил яркий неоновый свет. Грубые руки бесцеремонно содрали скотч вместе со щетиной.

- Чего тебе, Гончаров? - склонилось надо мной ее искаженное злобой симпатичное личико.

- Добрый вечер, Екатерина Георгиевна. Вы что, намерены меня вот так запросто ликвидировать?

- Другого выбора ты мне не оставил, - коротко ответила она.

- Ну почему же, вы можете оставить мне жизнь в обмен на ключи от вашей квартиры. Ведь вы даже не знаете, кому я их передал, а передал я не только их, но и копию магнитной записи, и еще одну штучку, о которой я пока промолчу.

- Врешь ты все, Гончаров, блефуешь.

- Блефую я или не блефую, вопрос не в этом. Дело в том, что уже через полчаса вы начнете сомневаться в правильности вашего решения, начнете нервничать, испортится цвет лица, а мне бы этого не хотелось. Подумайте хорошо, операцию по устранению Губковского вы разрабатывали полгода, а я вас вычислил за день, а уж мое спонтанное убийство раскроет любой ребенок, тем более один мой товарищ все знает.

- Ну и подлец же ты, Гончаров, даже умереть спокойно не можешь. Жук, запри его в подвал, пока я не придумаю, под каким соусом подать его труп.

- Может... того, я попрошу его рассказать, куда делся Валерка?

- Да, и это тоже, только без синяков, ссадин и прочих явных следов насилия.

- Тогда он ничего не скажет, - разочарованно просипел Жук. - Хитрый, козел.

- А вы ко мне с лаской, - предложил я им свой вариант допроса. - С добрым словом. Доброе слово и кошке приятно. А уж коту тем более.

- А что еще хочет кот? - язвительно прохрипел второй мордоворот, знакомый мне по лифту. - Может быть, тебе еще шампанское в постель подать?

- Не откажусь, но лучше двести граммов водки и кусок хорошо прожаренной свинины. У меня тогда улучшается настроение и развязывается язык.

- А вот этого ты не хочешь? - сунул он мне в нос никелированный ствол.

- Перестань, Леонид, - остановила его Костромская, и я был с ней солидарен. - Отведите его на кухню и накормите. Пусть поест в последний раз, - ляпнула она совершенную глупость и этим испортила все впечатление.

Грубо вытряхнув из багажника, они поволокли меня к ступенькам двухэтажного коттеджа и далее через весь холл, втолкнув в большую и красивую кухню. Усадив меня на массивный металлический стул, Жук отстегнул мою правую руку, а левую прицепил к этому самому стулу. Ничего умнее он придумать не мог, подумал я, ожидая, когда передо мной выставят яства и все то, что к ним прилагается. Грубые люди, напрочь лишенные галантности. Они, как собаке, кинули мне кусок копченого мяса и поставили полбутылки водки. После чего сели за другой столик и достали колоду карт.