Гончаров и криминальная милиция

Я отдал ему деньги и подумал, что через пять дней надо вести себя осторожнее. Черт с ними, с сегодняшними кольцами, он думает, что они у меня единственные, зато деньги от крупной сделки целиком достанутся мне. Через пять дней, когда я продал дяде Леше пять колец и три пары сережек, у меня от денег топорщились карманы. Я хотел остановить такси, чтобы первым делом отвезти навар домой, и тут почувствовал, как в мою спину уперся нож. Это опять был Ренат.

- Сучонок, - прошипел он. - Так ты решил поиграть со мной в кошки-мышки? В следующий кон я завалю тебя прямо на улице, козел, я же тебя от самого дома пасу и буду пасти, заруби это себе на носу. А теперь давай бабки и канай отсюда на все четыре стороны. Когда и где вы встречаетесь в следующий раз? Говори, а то мне надоело каждый день мотаться за тобой по улицам.

- Мы договорились с ним созвониться через неделю. Он взял мой телефон и будет звонить сам, - честно признался я и отдал ему на этот раз только половину полученных денег. Он пригрозил, что убьет меня, если я впредь его обману.

А что мне оставалось делать? Там, в заброшенном доме, я видел, как он звереет мгновенно, наверное, в Чечне немного по фазе сдвинулся.

Через неделю позвонил дядя Леша и назначил мне свидание, и опять все повторилось сначала, только в этот раз я отнес почти все. Четыре медальона, две пары запонок, три цепочки и пять золотых червонцев. Я сказал об этом дяде Леше, и он спросил, откуда я все это время таскал цацки и нет ли у меня прямого выхода на поставщика? Я ответил, что неделю подумаю.

Когда я отдавал деньги Ренату, то сказал, что это последнее, что у меня было. Он в это не поверил и пообещал убить меня, как только настроение у него созреет.

Пролежав ночь без сна, я решил перевести стрелки на Шаврина. Я сам позвонил Ренату и рассказал ему о моих задумках. Ему это понравилось, и мы с ним начали разрабатывать план. Примерно дня через три, в самом конце сентября, я позвонил Саньке и сказал, что хочу с ним встретиться. А он мне ответил, что не имеет никакого желания. Тогда я сказал ему, что нашел клиента, который отвалил мне за цацки в три раза больше, чем заплатили бы в скупке. Он на это дело клюнул и через неделю, после звонка дяди Леши, я их свел.

Ренат торчал за углом, и, как только сделка состоялась, он подкатил к Шаврину и потребовал у него деньги. Да только не на того он нарвался, Санек это не я, он не стал с ним долго лясы точить, а в несколько приемов положил его на асфальт. Потом выдал мне пару затрещин и спокойно укатил домой. А когда Ренат пришел в себя, то уже в порядке компенсации меня изметелил. Он сказал, что я заранее договорился с Шавриным и мы все специально подстроили. И еще он от меня потребовал, чтобы я снова наладил наши отношения с Санькой, потому что, говорит, еще не вечер, завтра тоже кушать захочется.

А как я налажу отношения, когда Санька понял, что я его под Рената подставил. Однако делать мне было нечего, Ренат висел у меня над душой. Мне пришлось опять идти с Шавриным на контакт. Я подловил его возле подъезда, и мы крупно побазарили. Я потребовал у него всю свою долю сполна, а он сказал, чтобы я забыл к нему дорогу и что с дядей Лешей он больше дела иметь не хочет, потому что нашел покупателя повыгодней. Я передал наш разговор сначала Ренату, а потом и дяде Леше. Кто из них разозлился больше, я не знаю, но побил меня Ренат. Он велел, чтобы я теперь постоянно следил за Шавриным. Он сказал, что рано или поздно, но он должен вывести нас на своего покупателя, и тогда мы обрубим ему концы. Вот я и начал следить. Бросил занятия и ходил за ним по пятам. Попадаться ему на глаза я боялся, а угрожал только тогда, когда неподалеку был Ренат. Но все равно в конце ноября он меня избил, когда я попался ему на глаза после того, как он сдал печатку какому-то мужику в темных очках.

Я рассказал об этом Ренату и дяде Леше, и они решили, что пора с Шавриным поговорить серьезно. Двенадцатого декабря мы подкараулили его в подъезде, вырубили и затащили в "Ниву" дяди Леши, который поджидал нас у соседнего подъезда. Потом мы отвезли его в Калашевку к Ренатовой бабке и бросили в погреб. Вот и все, больше я ничего не знаю. Ренат сказал, чтобы я лег на дно и ждал от него сведений. И еще он предупредил, что если я кому-нибудь проболтаюсь, то получу перо в ребра. Я стал ждать его звонка, но никаких сведений я больше от него не получал и вообще его не видел. Дядя Леша тоже перестал звонить.

- Почему же ты думаешь, что Санька еще жив? - нетерпеливо задал я вопрос.

- Потому что когда мы его бросили в погреб, то решили его не бить, а все побрякушки забрать мирно и цивилизованно. Короче, мы надеялись, что скоро ему надоест там сидеть, он созреет и сам нам все отдаст. Дядя Леша так и сказал - никуда он не денется, сам все выложит, и нечего его пытать, топтать твою графиню мать!

- Что?! - кастрированным буйволом взревел Ухов и, резко ударив по тормозам, бросил машину на заснеженный отвал обочины. - Что?! Я не ослышался? Как он сказал? Ну-ка, повтори еще раз!