Гончаров и криминальная милиция

Нина Петровна еще жива и лежит полностью парализованная, сказал мне Рихард на вокзале, но, судя по всему, в ближайшие дни она отдаст Богу душу. Он еще не знал об истинных причинах моего приезда, думал, что я просто претендую на квартиру. В тот день, по случаю моего приезда, мы устроили праздник и, неожиданно вспомнив былое, переспали. Утром я подумала - а что, собственно говоря, человеку надо? Немного счастья и близкого человека рядом. Однако не в моем характере бросать начатое, не доведя его до конца.

Поздним вечером, так, чтобы не попадаться на глаза дежурившим возле нее соседкам, я купила две бутылки водки и отправилась навестить Нину Петровну. Нужна она мне была как прошлогодний ветер. Шла я с единственной целью прозондировать обстановку и поговорить с Виктором, водкой же намеревалась залить ему зенки и основательно обыскать квартиру.

Я знала, что он уже вконец спился. Однако то, что я увидела, превзошло все мои самые смелые ожидания. Дверь мне открыло существо, отдаленно напоминающее человека, а больше похожее на смердящий, извините, мешок дерьма. Заплывшими, мутными и совершенно бессмысленными глазами этот урод смотрел на меня.

"Ну здравствуй, Витя!" - улыбнувшись, приветливо поздоровалась я.

"Здравствуй", - тупо глядя куда-то вбок, хрипло ответил он.

"Ты что же, совсем меня не узнаешь?" - засмеялась я и звякнула водочными бутылками, отчего его физиономия мигом просветлела улыбкой, а глаза прояснились и блеснули тревожной надеждой алкоголика.

"Не узнаю, да какая разница, заходи! - Чуть ли не насильно он затащил меня в коридор, где воняло просто нетерпимо. - Извини, матушка у меня парализованная, - заметив мою реакцию, рассыпался он в извинениях. - Скоро крякнуть должна. Ты в комнату ко мне проходи, там меньше воняет", гостеприимно открыл он загаженную комнату, меблированную только собачьей подстилкой да заваленным объедками столом.

"Ты и впрямь меня так и не узнал?" - спросила я, внутренне радуясь такому убожеству, поскольку это означало, что он пропил всю мебель, а о тайнике даже и не догадывался.

"Не узнаю, - сбрасывая прямо на пол мусор, находящийся на столе, ответил он. - Давай познакомимся по новой. Тебя как зовут?"

"Да Алена же я, твоя сестра. Пришла вот в гости, а у тебя такое творится. Что случилось? Почему в доме хуже, чем в свинарнике?"

"А это не твое собачье дело, - обозлился было он, но вовремя спохватился, ведь водка все еще находилась у меня в сумке. - А ты что же думаешь, наша жизнь сахар? Мать уже год как не работает, парализовало ее. А тут и питание ей надо калорийное, и лекарства дорогие, вот и обнищали на нет. Ты присаживайся, или брезгуешь?"

"Брезгую, - правдиво ответила я, потому как садиться на его вонючую подстилку было выше моих сил. - Неужели у вас не осталось ни единого стула?"

"Есть один, возле матери стоит, сейчас я его принесу".

"Не надо, - остановила я его. - Я сама принесу, а заодно погляжу на мачеху".

От того, что я там увидела, можно было сойти с ума. Обездвиженная старуха с одним только живым глазом лежала на полу в вязкой луже собственных испражнений. В другое время, не будь я связана по рукам и ногам своей задачей, я бы его просто убила. А так мне просто пришлось засучить рукава. Первым делом я вымыла угол комнаты и перетащила туда подстилку этого мерзавца. Потом, как могла, отмыла Нину Петровну от нечистот, разделась до трусиков и бюстгальтера, натянула на нее свою комбинацию, юбку и кофту. Укрыть ее мне было уже нечем, не могла же я голой идти по улице. Благо в доме было тепло, даже жарко. Собрав все ее грязные шмотки, я выбросила их на балкон, а потом дала денег этому ублюдку ровно столько, чтобы купить молока, шоколада и какой-нибудь крупы для Нины Петровны. Сама же залезла под душ и долго стояла под горячими струями, стараясь отмыть пропитавшее меня зловоние. У него даже мыла не было.

Кое-как отмывшись, я вышла из ванной и вынесла с собой сумку с водкой и закусками. Я забирала сумку в ванную, потому как боялась, что он напьется раньше времени, а мне бы хотелось исподволь его расспросить. Так, чтобы он ничего не понял и в то же время выложил все, что ему известно.

За то время, что я прибиралась, он успел вернуться из магазина. Сволочь! Он принес только пакет молока и пачку манки, а деньги, данные на шоколад, пропил. И снова я сдержалась, хотя мне безумно хотелось тут же разбить его гнилой череп об угол. Ничего не сказав, я сварила кружку каши и, как могла, накормила Нину Петровну. Потом, состроив на лице некое подобие улыбки, зашла в Витькину комнату и предложила немного выпить за встречу.

"Конечно, сестренка, - раскованно ответил он голосом уже захмелевшего алкоголика. - О чем разговор! Видишь, я и стол газетой накрыл, кружки помыл и стул тебе принес, тоже прессой выстелил, читай хоть попой. А что у тебя там в сумке?"

"Водка, колбаса да хлеб, - ответила я, подбираясь к теме. - Что я могу еще купить? Живу я не так хорошо. Сам понимаешь, на зарплату учителя больно-то не разгуляешься. А вы, я вижу, совсем на мели?"