Гончаров и кровавая драма

Андрея мне показали сразу. Ритмично двигая челюстями, двадцатилетний парень жевал жвачку. Он стоял возле хрупкой женщины и равнодушно взирал на происходящее. Был он долговяз, прыщав и близорук. Однако этот глазной дефект не давал ему освобождения от армии, о чем свидетельствовала его форма военного строителя и лычки младшего сержанта. Судя по всему, его мать тоже не была убита горем, а просто выполняла свой долг. Зябко кутаясь в черный кожаный плащ, она потихоньку постукивала ножками в коротких сапожках и, кажется, думала только об одном - когда же все это закончится. Несмотря на свои сорок лет, женщина выглядела гораздо моложе и, судя по всему, в таком равновесии надеялась оставаться еще долгое время.

Окинув взглядом толпу, я наткнулся на острый глаз полковника. Подмигнув, он указал мне на плечистого мужика в добротной кожаной куртке и такой же шапочке. Кивнув, я не торопясь начал пробираться к ним, и вскоре он оказался между нами. Теперь, когда он находился в метре от меня, я как следует его разглядел. Крупный мясистый нос угрюмо нависал над тонкими, злыми губами, концы которых раз и навсегда опустились вниз. Черные угольки глаз прятались за широкими кустистыми бровями, давно сросшимися на переносице. Что и говорить, неприятный тип, и нам, очевидно, придется здорово попотеть, прежде чем он заговорит.

А между тем поминальные стопарики пошли по кругу, и вскоре народ поплелся к автобусам и легковым машинам. Выпив свою порцию, наш подопечный тоже отправился к белой "девятке". Сев за руль, он запустил двигатель и терпеливо ждал, когда освободится проезд. Воспользовавшись этим обстоятельством, мы тоже запрыгнули в свою машину и, выехав из аллеи, встали впритык к нему.

- Костя, как и где мы будем его брать? - почесав нос, мрачно спросил полковник. - Здоровый бугай, шуму с ним будет...

- Не будет, - успокоил я тестя. - А возьмем мы его очень просто.

Прикинув, что раньше чем через минуту народ в автобусы не усядется, я выскользнул из машины и почти ползком подобрался к его заднему правому колесу. Один хороший толчок всем телом, и толстое шило наполовину вошло в скат. Назад я вернулся тем же путем.

- Что ты там делал? - так ничего и не поняв, спросил Ефимов.

- Скоро узнаете, - лаконично ответил я, наблюдая, как последние провожающие заходят в автобус. - Думаю, что он сам остановится.

О том, что баллон спускает, тесть заметил уже при выезде из кладбищенских ворот.

- Ну ты, Костя, жук, - от души рассмеялся он. - Когда ты только успел? Я ничего не заметил.

- Если бы заметили вы, то заметил бы и он, и тогда вся моя затея не стоила бы тухлого яйца. Черт возьми, какого дьявола он газует? Неужели не чувствует?

- Чувствует, - ухмыльнулся тесть. - Видишь, к обочине прижимается. У тебя браслеты-то есть? А то возьми в бардачке. Все, остановился. С Богом.

- С Богом, тестюшка, - ответил я, выпрыгивая из машины навстречу Елизарову.

- У вас что-то случилось? - подходя к нему слева, сочувственно спросил полковник. - Может быть, нужна наша помощь?

- Нет, спасибо, просто скат спустил, - раздраженно пнув колесо, ответил он. - Езжайте своей дорогой, я тут сам справлюсь.

- А может, все-таки помочь? - улыбаясь, настаивал Ефимов. - Одному-то возле кладбища как-то не того. Страшно и мертвые с косами вдоль обочин стоят. Давайте помогу. Нам не трудно.

- Да катись ты к такой-то матери! - толкнув полковника в грудь, заорал он.

- Козел, - пнул я его под зад. - Ты чего на моего батю бочку катишь?

- Это ты мне говоришь? Это я-то козел? - развернувшись, переключился он на меня. - Я сейчас из тебя самого козла сделаю, недоносок поганый.

Непонятно каким образом в его руке оказалась цепь с гирькой, и мне ничего другого не оставалось, как заехать ему пяткой по гортани. Хлюпнув и хрюкнув, он как подкошенный рухнул на грязный асфальт и закатился под травмированное колесо своей машины. Не давая ему времени опомниться, мы защелкнули наручники на его запястьях и щиколотках, а после уже спокойно затащили и бросили на пол "Волги".

- Поехали, - садясь за руль, приказал тесть. - Зачем ты его так здорово уделал?

- А вы видели, что было у него в руках?

- Нет.

- Вот и зря. Откуда-то он извлек цепь со стограммовой гирькой, которую мечтал погрузить в мой череп, а потом и в ваш. Вам бы понравилась такая перспектива?

- Вот сволочь-то. Волчара недобитый, - набирая скорость, возмутился полковник. - Ты присматривай за ним, а то еще чего-нибудь выкинет, рожа уголовная.

- Не волнуйтесь. Он еще полчаса хрипеть будет, если вообще оклемается. Приложил я его действительно на совесть. Как бы хрящи гортани не поломал.

- Ну да и черт бы с ним. Собаке собачья смерть. Нас с ним никто не видел. Жалко только, что тогда мы не получим от него никакой информации. Куда мы его оттащим?

- Ясное дело куда - в лес, куда же еще. Кажется, хрипеть стал поменьше. Может, и очухается. Алексей Николаевич, сейчас будет правый поворот, там возле озерца в кустиках мы с ним и поболтаем сердечно и задушевно.