Гончаров и стервятники

- А они? Они ответили, что, должно быть, покойный заранее распорядился наследством, то есть еще при жизни кому-то их передал.

- А может быть, так оно и есть?

Парень отрицательно покачал головой, отлил из моей бутылки в стакан, выпил.

- Нет, он не был альтруистом. Мне же постоянно говорил: "Борис, эти червонцы твои". Я один у него был. Вот один и остался.

- М-да, почему же милиция так категорична?

- Не нашли никаких следов пребывания посторонних, да еще задвижка была изнутри закрыта.

- Что?!

- Задвижка, такая плоская, она изнутри была закрыта.

- Задвижка закрыта, следов пребывания посторонних нет... Слушайте, зачем вы пришли?

- Мне кажется, что отца убили. Докажите мне, именно вы, что нет, и я поверю.

Борис Андреевич Кротов явно хотел передать мне какую-то часть своих рублей. И не нужно было ему отказывать в этом.

- Какова сумма оплаты?

- Ну, я не знаю... На первых порах в виде аванса могу предложить тысяч восемьдесят - сто, а если найдете убийцу и похищенные червонцы, то еще десять процентов от найденной суммы.

Эфемерные дедушкины червонцы меня грели не больше сегодняшнего дождя, а вот аванс в сто тысяч за доказательство естественной смерти его бати был весьма привлекателен.

- Ладно, - кивнул я, соглашаясь, - завтра с утра займусь, если вы за ночь не передумаете.

- Не передумаю. А почему бы не начать сегодня? - спросил он, неуверенно поднимаясь.

- Это уж позвольте решать мне.

- Ваш аванс могу вручить сейчас.

- Не вижу необходимости брать деньги на ночь. До завтра. Ваш адрес?

- Я за вами заеду. Когда можно?

- Часов в восемь. Но адрес все же оставьте, вдруг вас ночью грохнут, дурно пошутил я, а гость не понял, сухо кивнул, сообщил адрес и ушел в дождь...

* * *

Дом наш на четверть милицейский. В свое время была развернута массовая кампания по борьбе с преступностью - вот тогда-то многим и перепали квартиры во вновь выстроенном доме. Я как был в тапочках и трико, так и спустился на первый этаж и позвонил в Юркину дверь. Юрка открыл сразу и, пропуская меня, отстранился, но я отказался, знаками приглашая подняться наверх - ко мне. Он согласно кивнул, дав понять, что сейчас будет.

Этот язык глухонемых появился у нас неделю назад, когда Юркина фурия женушка - накрыла нас за распитием спиртных напитков. Злобно-радостно улыбаясь, она шла на меня, выпятив свой неимоверных размеров бюст, и шипела:

- Мало, что тебя выперли, так ты Юрку за собой утащить хочешь! Пойду завтра к начальнику, слышишь, и чтоб вони твоей водочной больше в этом доме не было... - Тут она захлебнулась то ли эмоциями, то ли слюной. - В ЛТП, в ЛТП пора тебя отправить!

Схватив суженую в охапку, Юрка уволок ее из кухни, и до сего времени мы не виделись. И вот теперь он пришел, смущенный и виноватый.

- Ты, Кот, не обращай внимания, женщина все же.

Хотелось возразить, но я сдержался.

У каждого свое счастье. У Юрки - его супруга, у меня - пес Студент дворового происхождения. Поэтому, не обсуждая подробностей характера его Эллы, я начал по сути:

- Юра, что там за старичок скопытился? Ты в курсе?

- А чего там быть в курсе? Иконников выезжал, инсульт или инфаркт, вот старичок концы и отдал. Как сам живешь-то?

- Да нормально. Выпить хочешь?

Юра отчаянно замотал головой:

- Ни в коем случае, ты же знаешь... Да ты и сам полечился бы в наркологии - и назад.

- Нет, Юра, пусть начальник лечится. В психушке.

- Да-а... Ну, я пойду.

- Давай, привет семье.

* * *

Через полчаса я сидел на кухне у Иконникова. И пил чай с пирожками. Пирожки были вкусные, а жена, Тамара Ивановна, не очень агрессивная, скорее даже наоборот, как-то сочувствующе глядела на меня, подкладывая самые лучшие куски. А старший инспектор угрозыска Николай Николаевич Иконников, задумчиво дуя в разломанный пирожок, говорил:

- Да оно, конечно, инсульт, как говорится, хватил кондратий, ну и, конечно, затылком он шваркнулся, да аккурат о ребро трюмо. Все так, ну и задвижка изнутри закрыта, конечно, а как же? Все как положено, Константин Иванович. Только... Не знаю даже... как сказать... Личико старичка мне не по нутру пришлось... Как бы это передать? В общем, гримаса у него была страшная какая-то, вроде как черта он увидел. Не знаю, может, инсульт его так скривил, говорят, бывает...

Что касается времени смерти, то это, в изложении Иконникова, случилось примерно от двадцати четырех до часа. Одет старик был в зеленую полосатую пижаму. Лежал как раз вдоль коридора, ногами к входной двери, голова повернута в сторону спальни и обращена к выходу.

- Зрелище, я тебе скажу, Константин Иванович, запоминающееся, но я бы его видеть больше не хотел. Старик был в тапочках без задников, но при падении ни один не слетел. Пижама тоже была в порядке, аккуратно так дедуля улегся, как на параде. Все три замка в норме, никаких следов отмычек. На момент взлома двери были закрыты на два замка и щеколду. Ключи висели на специальном крючочке. Да ты, наверное, сам уже в курсе, раз так заинтересовался.

Я что-то уклончиво промямлил и подумал вслух:

- Интересно, зачем на дверях три замка и задвижка? Чушь какая-то.