Гончаров попадает в притон

- Хм, она берет взятку у вашей... вашей...

- Сестры, - подсказал я первое, что пришло на ум.

- Да, у вашей сестры, а я должен этому потакать?

- Сестра у меня верующая, и предложить взятку предметами религиозного значения ей бы не пришло в голову. Скорее всего, моя сестра этим поступком хотела сказать: "Возлюби ближнего и будь милосердна".

"Во куда меня занесло!" - подумал я, сдерживая улыбку.

- А вы богослов или мозги еще не вполне в своей тарелке?

- Я смиренный блюститель нравственности и моральных догм.

- А в перерывах между проповедями ловите убийц и насильников, так? Отец Браун?

- Ничто мирское мне не чуждо.

- Ладно, уговорили. Сейчас снимем показатели датчиков, а там посмотрим. Соня, подключай аппаратуру. Проводим полное обследование. Рентген тоже.

- Вы меня идиотом сделаете.

- Успокойтесь, Гончаров, это безвредно, у нас немного другая аппаратура, чем в обычных больницах.

Через полчаса, закончив какие-то мудреные расчеты, он произнес вердикт:

- Вы будете здоровы, если еще дней десять - пятнадцать пролежите не двигаясь. Соня будет за вами постоянно ухаживать. Тебе понятно?

- Конечно, конечно, спасибо вам, Самуил Исаакович.

- Двадцать четыре часа в течение десяти дней ты пробудешь в этой палате, не спуская глаз с больного. Прием посетителей только с моего ведома. До завтра я с вами прощаюсь!

- Спасибо, доктор, но мне кажется, что вы вынесли слишком суровое наказание для Сони.

- А ей как кажется? Ответь, Соня.

- Ну что вы, огромное вам спасибо, вы очень добрый и хороший человек.

- Объясни это больному.

Дверь плотно и тихо закрылась, как будто ставя точку на моей неясной тревоге. Что-то тут не так. Тревога хоть и прошла, но пауза вопроса повисла в воздухе. Бесплотная, она казалась осязаемой.

Робко подойдя к изголовью, Соня разжала кулачок. На потной ладошке подрагивал пресловутый крестик, едва не стоивший медсестре увольнения.

- Возьмите, это ваше.

- Что на нем написано?

- "Спаси и сохрани".

- Вот и сохрани его.

- Но я не вправе.

- Это вопрос теологии и философии. Человек, который его тебе дал, наверное, очень хороший?

- А вы не видели ее?

- Видел, но не четко. Как будто во сне или в бреду. Расскажи мне, какая она?

- Высокая, светлая, глаза голубые...

- И волосы длинные, немного вьющиеся?

- Да, и она плакала.

Я закрыл глаза, и длинные золотистые волосы рассыпались надо мной золотым дождем. В комнате был полумрак, лишь один рожок причудливой люстры освещал нас.

- Валя! - невольно воскликнул я.

- Да, кажется, она так представилась.

- Кто еще приходил ко мне?

- Какой-то маленький носатый мужчина, назвался криминалистом. Он вам оставил записку. Зачитать?

- Да, пожалуйста.

- "Константин, на поверхности представленной мне перьевой авторучки фирмы "Паркер" в конечной ее части, закрытой колпачком, мною обнаружены папиллярные линии, идентичные отпечаткам большого и указательного пальцев правой руки гражданина Полякова Геннадия Петровича, находящегося сейчас в розыске. Дактилоскопическая идентификация проведена соотносительно дактилоскопической карте Полякова Г. П. Других отпечатков не обнаружено. Костя, о результатах экспертизы я не распространялся, авторучку передал Полякову В. П., а записку Соне, она моя..."

- Ну, читайте дальше.

- Остальное не важно.

- И все-таки.

- "... Она моя дочь. Веди себя с ней без присущего тебе хамства. Выздоравливай! Подвойко".

- Значит, Софья Николаевна.

- Значит, да!

- А чего же вы папаню так невыгодно описали?

- Я не думала, что в записке он будет сообщать такие подробности нашего родства. А потом, у него действительно длинный нос и ростом не вышел.

- Больше никто мною не интересовался?

- Еще три раза приходил какой-то хмырь. Длинный и наглый, как ослиный член.

- Очень удачное сравнение, - подумав, одобрил я молоденькую сиделку.

- Ага, а наши доктора перед ним из шкуры вылезают. Особенно Самуил.

- Почему ты его не любишь?

- Почему не любят навозного жука?

- Но он же, говорят, врач высочайшей квалификации.

- Да, но это не мешает ему быть говнистым мужиком.

- Например?

- Не хочу я говорить. Зачем вам наши помои?

- Как знаешь. День-то который сегодня?

- Воскресенье, двадцать четвертое.

- А на часах?

- Шесть вечера. Вы, наверное, есть хотите? Тут все заготовлено. Шесть секунд, и ужин перед вами.

- Нет, Соня, есть я не хочу. А вот прогуляться был бы не против.

- Ну что вы, ни в коем случае.

- Соня, а по воскресеньям у вас всегда врачи работают?

- Нет, только дежурный хирург. А Самуил сегодня сам вызвался, хотя смена не его.