Гончаров приобретает популярность

– Здесь не чайная, – озадаченный нашей наглостью, осторожно вякнул Шутов. – В чем дело? Вы нам мешаете, подождите в приемной, пока я освобожусь.

– Некогда нам ждать, мы тебе привезли налетчика, а ты нас выгоняешь. Пусть тебе же будет хуже. Поехали, Костя!

– Какого еще налетчика? О чем вы говорите?

– Одного из тех, кто ограбил банк «Энерго», но я вижу, вам это не нужно, так что мы с Костей отвезем его завтра прямо в прокуратуру, наверняка она занимается этим делом. Надеюсь, там проявят больший интерес.

– Вы меня не разыгрываете? – Не зная, как реагировать, Шутов растерянно посмотрел на притихших подчиненных, швыркнул носом и переспросил: – Вы не шутите?

– Нет, мы не товарищ Шутов, мы не шутим.

– А мы только что это обсуждали, – неуверенно сообщил он. – Вообще-то дело ведет областная прокуратура, но нас долбят каждый день.

– Вот видишь, а ты нас плохо встретил и невежливо разговаривал.

– А где он? – игнорируя ефимовское замечание, тихо и задушевно спросил Шутов.

– В надежном месте и под бдительной охраной, – авторитетно ответил тесть.

– А сказали, что привезли, – разочарованно протянул он. – Еще курочка в гнезде…

– Спокойно, начальник, у тебя кто-то есть, кто мог бы оприходовать деньги?

– Какие еще деньги?

– Те самые. Деньги, которые налетчики сняли в банке.

– Вы это серьезно?

– Серьезнее не бывает. Нужно оформить акт приема-сдачи на четыреста восемьдесят тысяч рублей. Вы готовы?

– Ну, кто их оприходует – это мы найдем, было бы что оприходовать. Где деньги? Или опять в надежном месте под бдительной охраной?

– А как же без бдительной охраны? Короче, деньги в Костиной машине. Но подождите! – остановил он рукой разом вскочивших ментов. – Сначала я хочу обговорить условия ареста нашего подопечного.

– Какие еще, к черту, условия! – раздраженно заерзал Шутов, горя нетерпением тотчас вцепиться в жирную добычу. – На ночь оставим его здесь в «собачьем ящике», а утром будет видно. Он у вас тоже в машине?

– Нет, и ты его не увидишь, пока не пообещаешь мне выполнить несколько условий.

– Да вы что? С ума посходили?! Я буду расценивать это как укрывательство!

– Ты опять за свое? – многозначительно посмотрел ему в глаза тесть.

– Ну хорошо, говорите.

– Во-первых, он напишет вам чистосердечное признание, что должно расцениваться как явка с повинной, а это на самом деле так и есть. Вы согласны?

– Предположим, – неохотно кивнул начальник, выпуская из своих рук крупного сазана.

– Во-вторых, в дальнейшем вы определите его в приличную камеру, потому как он не убийца и единственный оставшийся в живых преступник и свидетель в одном лице. А это обязывает вас держаться с ним вежливо и корректно. Вы согласны?

– Согласен, – выдохнул Шутов и, посмотрев на офицеров, заржал: – Ну что, мужики, свистать всех наверх, готовить пятизвездный «собачий ящик»! Как вам нравится такая идиотская сделка?

– Нормально, – сипло ответил майор. – Главное то, что налетчик пойдет от нас.

– Уговорили. Давайте, господин Ефимов, подвозите вашего клиента, встретим его по высшему разряду! Из скольких человек выделить вам эскорт? Одних я вас не пущу.

– А мы никуда и не собираемся. Пойдите и возьмите сами. Все у Кости в машине. Только не разорвите его на части.

– Юрий Александрович, – откашлялся тесть, когда возбужденная толпа покинула кабинет, – учти один момент – при допросах особенно не усердствуйте. Это я к тому, что он действительно не знает, кто убил Кондратова с Голубевым и куда подевалась валюта. Мы крутили его на этот счет так, сяк и наперекосяк и пришли к выводу, что он в это не был посвящен. Ему отводилась второстепенная роль.

– А кто же был на первых ролях?

– Петр Голубев, – вместо тестя ответил я. – Он уволок валюту и прикончил на месте своего подельника Кондратова. Это мое предположение, но ты с ним согласишься, когда послушаешь Медведева.

– Тогда кто же прикончил его самого и где следует искать остальные деньги?

– Медведев этого не знает, а я постараюсь ответить тебе через несколько дней.

– Ты в себе уверен?

– Нет, потому и говорю – постараюсь.

– Обещай мне, что первым, кто об этом узнает, буду я.

– Изволь, пусть будет так.

Еще раз, со всеми вместе, выслушав исповедь Медведева и оформив некоторые документы, в десятом часу мы вышли из райотдела. За это время изменилась Санькина судьба и погода на улице. Проливной дождь шел единой белесой стеной, так что по ту сторону дороги ничего не было видно. Даже расстояние до машины, стоящей в десяти метрах от нас, показалось нам рискованным, а козырек над входом – единственным безопасным островком.

– Ну и что ты думаешь? – протягивая сигарету, спросил Ефимов.

– Ничего. Я устал и хочу спать. Сегодня утром вы мне этого не дали.

– А может быть…

– Нет, никуда заходить я не буду и даже водки не хочу.

– Костя, а ты не заболел? – участливо спросил он и потрогал мой лоб. – Слушай, а ведь и в самом деле ты весь горишь, как моя совесть. Что случилось?

– Не знаю, но чувствую себя хреново. Наверное, простыл.

– Не хватало тебе слечь, и особенно сейчас.

– Не слягу, – успокоил я его. – Мне завтра к вечеру понадобится Макс.