Гончаров смертью не торгует

- Замеси его, Тихон, надоел он мне. - Пренебрежительно плюнув в мою сторону, он демонстративно отвернулся, вручая своему ублюдку желанный карт-бланш.

Оскалив редкие прокуренные зубы, небритая образина, неотвратная как смерть, медленно, с удовольствием приближалась ко мне. Волочившаяся за ним березовая палка звонко и весело пела, подскакивая на неровностях пола. У меня в запасе оставалось пять секунд. Подобно утке с перебитым крылом, я начал медленно, со стоном отползать назад, под ноги шефа, выпячивая при этом свое увечье и акцентируя убогость. Видя такую покорность и немощность, Тихон расслабился и потерял бдительность. Лениво замахнувшись, он изготовился для удара. Теперь счет пошел на доли секунды. Голова прояснилась, и мозги все просчитали с космической скоростью. Когда его дубина начала описывать свой смертоносный полукруг, мое тело, ставшее необыкновенно легким и стальным, отпущенной пружиной выстрелило ему под ноги. Падая, он летел на своего шефа. Березовый увесистый черенок, не встречая в моем лице никакой преграды, с сухим треском пришелся брюнету по ключице, а чугунная голова ублюдка въехала ему в живот.

Пронзительный крик вспорол мрачную тишину сарая. Раскоряченное кресло, перевернувшись, накрыло дико воющий клубок. Проклиная свалившуюся мне на голову учительницу, я метнулся к выходу, надеясь, что за пять минут, которые я буду отсутствовать, ничего серьезного с ней не случится.

Ах я наивный и глупый пингвин. Массивная дверь оказалась запертой на два внутренних замка, а так как она открывалась вовнутрь, вышибить ее плечом не было никакой возможности. Мне бы сразу после тихоновского нокаута следовало позаботиться о ключах. Наверняка они находились в его карманах, а теперь благоприятный момент был упущен. Выбравшись из-под кресла, не обращая внимания на исходящего болью шефа, Тихон пошел в атаку. Второй раз на мою уловку он не купится. Это мы одинаково понимали оба, только вот задачи у нас были разные: у меня спастись, а у него убить. И в этом я здорово ему проигрывал, потому как в моих руках ничего не было, он же, вооруженный крепкой березовой палкой, имел явное преимущество. Ко всему прочему, меня сильно нервировали протяжные вопли покалеченного брюнета. Ласково улыбаясь, держа черенок на отлете, Тихон приближался мягко и вкрадчиво, загадочно обещая мне вечное блаженство. Отступать в угол для меня значило еще больше ухудшить ситуацию, но иного пути, кроме открытого люка, попросту не было. Парадоксальные на первый взгляд решения часто оказываются единственно правильными. Возможно, сейчас как раз тот случай? Показав подонку язык и сделав на прощанье неприличный жест, я по собственному желанию прыгнул в ловушку.

Ошарашенный таким неординарным поведением, ничего не понимающий Тихон с изумлением взирал на меня сверху. Его замешательства мне вполне хватило, чтобы вскочить и оправиться после падения.

- Что, козел мохнорылый, получил? Поцелуй меня в жопу. - Артистично отклячив задницу, я радостно похлопал себя по тощей ягодице. - И гребаного своего Алика пригласи. Пускай поторопится, а то опоздает. Я ведь не всякому позволяю лобызать свое царственное седалище.

Заревев кастрированным китом, он бросился на люк как на амбразуру и в яростном исступлении стал ширять своей палкой налево и направо, стараясь попасть по голове. Изловчившись, я перехватил дрын и, урча от напряжения, попытался стащить его вниз, рассчитывая, что после такого падения он на какое-то время отключится, а этого мне будет достаточно, чтобы как следует с ним поговорить. Но кажется, он думал аналогично и такой вариант его не устраивал. Грязно выругавшись, он отпустил черенок, которым тут же схлопотал себе по запястью. Матерясь, он решил переменить тактику боя. Необдуманно развернувшись, он полез ногами вперед. Результат для него оказался плачевным. От такого удара голень нормального человека ломается пополам. У него, кажется, осталась цела, по крайней мере, мне было слышно, как, истошно вереща, он старательно отплясывает камаринскую.

Осторожно высунув нос, я разведал обстановку. По центру сарая, монотонно поскуливая, ходил изувеченный Алик и нянчил перешибленную руку. Спиной ко мне, не более чем в трех метрах, сидел его "травматолог" и, жалобно гундося, прижимал к ушибленной ноге пучок медных проводов. Лекарь хренов! При таком раскладе я мог повторить агрессию и на этот раз полностью их блокировать. Лаская березовый кол, я напружинился и приготовился к прыжку, в качестве первого объекта наметив спину Тихона. Черт его заставил обернуться! Уже через мгновение что-то тяжелое и металлическое полетело мне в лоб. Золотисто-оранжевые искры веником фейерверка рассыпались в голове, и, теряя сознание, я полетел вниз.

- Константин Иваныч! Ну, Константин Иваныч, - назойливо доставал меня голос Тамары. - Очнитесь. Ну очнитесь же, наконец.

- Что тебе надо? - ощупывая кровоточащую шишку, зло проскрипел я пересохшим горлом. - Чего ты ко мне докапываешься?

- Что делать будем? Они нас закрыли, а сами ушли.