Гончарова и Пушкин. Война любви и ревности

Трудно представить, чтобы она забыла свою старшую сестру Екатерину Николаевну. После смерти мужа внезапный и трагический разрыв с ней стал второй незаживающей раной сердца. Наталья Николаевна не писала ей, но переписывались Дмитрий Николаевич и Наталья Ивановна, и она не могла не знать, что происходит в далеком Сульце, где поселилась сестра со своим мужем. После дуэли Дантес провел два месяца в Петропавловской крепости и по суду был лишен «чинов и приобретенного им Российского дворянского достоинства» и как иностранец был выслан из России. В открытой телеге, разжалованный, сопровождаемый жандармом, он был довезен до границ Российской империи и встретился с последовавшей за ним чуть позже беременной женой в Бердине. Барон де Геккерен сам написал голландскому королю просьбу об отозвании его с занимаемого поста, более всего желая, чтобы государь Николай I не был «обманут клеветой в этом грустном деле».

Семейственная жизнь молодых Дантесов-Геккеренов под покровительством двух отцов — родного и приемного протекала в атмосфере взаимной любви и доверия, о чем свидетельствует множество документальных и устных свидетельств потомков.

Первый их ребенок родился 19 октября 1838 года, и дата рождения опровергает ходившие слухи, что Дантес вынужден был жениться, «прикрывая грех». Затем родились еще две девочки, но желанного наследника не было. Екатерина очень хотела мальчика, который потом и стал причиной ее смерти: она умерла от родовой горячки спустя месяц после родов.

Первым эту весть сообщил родным Геккерен-старший. «Наша добрая, святая Катрин угасла утром в воскресенье около 10 часов на руках у мужа. Это ужасное несчастье постигло нас 15 октября (1843 г.). Я могу сказать, что смерть этой обожаемой женщины является всеобщей скорбью. Она получила необходимую помощь, которую наша церковь могла оказать ее вероисповеданию (слова, говорящие о том, что Екатерина не перешла из православия в католичество. — Н.Г.). Впрочем, жить, как она жила, это гарантия блаженства. Она, эта благородная женщина, простила всех, кто мог ее обидеть, и в свою очередь попросила у них прощения перед смертью».

Екатерина де Геккерен умерла 34 лет от роду и похоронена в фамильном склепе баронов Дантесов в Сульце. Жорж остался тридцатилетним вдовцом с четырьмя детьми и дожил до глубокой старости, став богатым и известным во Франции человеком, сенатором. Храня верность своей супруге, больше никогда не женился и умер 83 лет в родном доме, окруженный детьми, внуками и правнуками.

В Петербурге Наталья Николаевна жила скромно и уединенно. Красота ее нисколько не поблекла, в ней появилось что-то новое, одухотворенное… «Бог мой, как она хороша, эта мадам Пушкина, — она в высшей степени обладает всеми теми целомудренными и умиротворяющими свойствами, которые тихо привлекают взгляд, пробуждают в сердце того, кто их наблюдает, мысль, я бы сказал, почти религиозную. Жаль, что ее лицо так серьезно, но когда по временам на ее губах мелькает улыбка, как ускользающий луч, тогда в ее ясных глазах появляется неизъяснимое выражение трогательной доброжелательности и грусти, а в ее голосе есть оттенки нежные и немного жалобные, которые чудесным образом сочетаются с общим ее обликом…» — восхищался современник, встретив Наталью Николаевну после долгого отсутствия.

Поначалу все ее посещения ограничивались родными, да еще семейством Карамзиных, Вяземских, Мещерских и других ближайших друзей Пушкина. Появления ее даже в этом узком кругу знакомых отмечались как события. 10 декабря 1840 года Плетнев пишет Гроту: «В 11 часов вечера поехал к Карамзиным. Там было все, что только есть прекраснейшего между дамами в Петербурге, начиная с Пушкиной, поэтши, да молодой Соллогуб». Из других писем известно, что ездила Наталья Николаевна и на концерты, бывала и на придворных балах, но находилась всего лишь — на хорах, наблюдая оттуда, как танцует сестра-фрейлина.

По-дружески был очень близок ей кн. Вяземский, который до известной степени как бы руководил ею в сношениях с обществом, часто бывал у нее, звал к себе в семью, сопровождал в театры и на вечера. Шутливо он писал о ней: «Наша барыня со дня на день прекрасней, милее и ненагляднее, она и всегда была такая красавица, что ни пером описать, ни в сказке не рассказать, но теперь нашла на нее такая тихая и светлая благодать, что без умиления на нее не взглянешь» (1840).

И все-таки уединенная сельская тишина неудержимо влекла к себе «поэтшу». Лето 41-го и почти полгода 42-го она вместе с детьми провела в Михайловском. И если бы дом был пригоден для жилья в зимнее время, она осталась бы там и на больший срок. В один из приездов Наталья Николаевна поставила памятник на могиле мужа.

В 1843 году она впервые после смерти Пушкина появилась при дворе. Художник Гау, присланный Ее Величеством, написал портрет молодой вдовы.