Гонец из прошлого (Посыльный 'серой стаи' - 1)

Но тут подбежал один из охранников базы и сказал, что вторая баржа подойдет попозже, потому что сломался буксир, и что-то зашептал на ухо начальнику охраны. Фон Бютнер и наш инженер-капитан тоже слышали слова охранника. Тогда инженер-капитан сказал громко, что он осознает свой долг перед родиной и все, что от него требуется, выполнит безоговорочно.

Присутствующие офицеры пожали ему руку, отдали воинскую честь, как будто прощались навсегда, и ушли на буксире с первой баржей. Но инженер-капитан ещё при них тут же дал команду запустить наш водолазный бот, взять на буксир оставшуюся баржу и причалить её возле грота.

Нас оставалось человек сорок, в основном все русские, инженер-капитан приказал нам грузиться на эту маленькую десантную баржу, которая больше была похожа на широкую металлическую плоскодонную лодку. С трудом мы разместились на ней и вышли в открытое море.

Но баржа обогнула остров и направилась к берегу. Когда мы высадились на берег, инженер-капитан подозвал нашу команду и, к нашему удивлению, заговорил с нами на чистом русском языке. Он потребовал, чтобы мы быстро составили списки по номерам, вытатуированным у нас на предплечьях. После этого он по списку выдал нам наши личные дела, доставая их из металлического ящика - сейфа. Мы поинтересовались судьбой тех, кто ушел раньше нас с первой баржей. Он сказал, что скорее всего эта группа уничтожена - баржа, на которой она следовала по приказу командования, должна была быть затоплена в открытом море. Подобная судьба ожидала и нашу группу, но инженер-капитан решил во что бы то ни стало нас спасти и добился своего.

У нас было много вопросов, а времени не было - уже занимался наш первый свободный рассвет. Тогда-то инженер-капитан и сказал нам об Одессе, о том, как найти человека с попугаем. Когда мы разделились на группы, одной он оставил свой пистолет "люгер" с патронами, другой дал гранату, а нам отстегнул от своего ремня вот этот нож и отдал его мне. Он сказал, что война вот-вот закончится, но мы пока ещё находимся на территории, занятой немецкими войсками. Поэтому сначала необходимо держаться всей группой, а уж после, отойдя от берега на приличное расстояние, можно и разделиться".

"Припомните, пожалуйста, точно, Кирилл Мефодиевич, когда именно вы с вашими товарищами покинули секретную базу немецких подводных лодок и оставался ли кто-нибудь на базе после того, как вы её покинули?" - спросил военный атташе.

"Для нас освобождение и Победа пришли так быстро, что с точностью до дня назвать время оставления базы очень трудно. Вы понимаете: неожиданное вызволение и воздух свободы на нас так повлияли, что первые сутки-двое мы особо никуда и не двигались. Но с большой долей уверенности могу сказать, что это было в мае сорок пятого.

А что потом случилось с нами, я думаю, вы уже знаете от Сергея Альбертовича. Поэтому я сразу хочу обратиться к вам за помощью".

"Слушаю вас внимательно, Кирилл Мефодиевич," - отозвался Голубев.

"Не могли бы вы попробовать через Министерство обороны разыскать хоть какую-нибудь информацию об этом человеке и том, другом, с попугаем".

"Мы сделаем соответствующий запрос в министерство и в военные и исторические архивы и постараемся найти этих людей. Очень был рад с вами познакомиться. Могу я к вам заехать и ещё поговорить с вами и вашими товарищами на эту тему?"

"Конечно, мы всегда будем рады!" - искренне отозвался Овчинников.

Дальше послышался щелчок отключившегося диктофона - пленка в кассете кончилась.

Глава 99

Напротив Иваненко, в черном кожаном кресле у камина, в гостиной шикарной дачи сидел его начальник, генерал Соловьяненко. Справа и слева от него разместились Матвей Борисович Суздальский и Вадим Олегович Котов. Все трое смотрели на молодого человека. Их взгляды и затянувшееся молчание угнетали капитана.

- Хорошо, - произнес наконец генерал, прерывая какую-то свою мысль. А сам-то ты как оцениваешь свою работу?

- Оценка ясна, - ответил Станислав Михайлович. - Оценка совсем плохая. Однако я включился в действие в тот момент, когда всей нашей операции грозил провал, и я смог сделать только то, что сделал.

- Ты хочешь сказать, начни ты сначала, ты бы действовал точно так же? - брызгая слюной взвизгнул Соловьяненко.

Иваненко молчал. Генерал посмотрел на Суздальского. Тот, казалось, не проявлял никакого интереса к разговору двух офицеров одной из влиятельнейших спецслужб страны. Тогда генерал перевел взгляд на Полковника. Котов, усаживаясь поудобнее в кресле, изрек:

- Вы, Станислав Михайлович, совершили ряд грубейших ошибок и смеете утверждать, что в будущем поступили бы точно так же? То есть совершили бы точно такие же ошибки?

- А как я должен был поступить?

- Главное в вашем деле, - вставил слово Суздальский, - терпение и хладнокровие, хладнокровие и терпение. И умение ждать. Вот так-то!

"Ждать? Чего? Второго пришествия?" - в сердцах возразил про себя Иваненко, но вслух ничего не сказал.

Генерал бросил взгляд на Полковника, который, склонив голову, барабанил пальцем по красному дереву огромного стола.