Гонец из прошлого (Посыльный 'серой стаи' - 1)

- Да, Бюль-бюль-мана, - по слогам проговорил Кононенко.

- Вы абсолютно правы, товарищ капитан. Все эти фамилии по каким-то непонятным причинам связаны со словом "соловей": по-немецки "соловей" - это "нахтигаль", а по-турецки - "бюльбюль".

Когда Кононенко, Малышонок и Виктория попрощались с Натальей Владимировной и вышли на улицу, капитан попросил лейтенанта и девушку немного подождать и снова вернулся к Наталье Владимировне. Та, казалось, нисколько не удивилась его возвращению и, пригласив Конона в комнату, сказала:

- Вы вернулись, чтобы предупредить меня о том, чтобы я держала язык за зубами, но не потому, что это тайна следствия, а потому, что мне может угрожать опасность от всех этих "Соловьев".

Кононенко не удивился проницательности старой женщины и подтвердил её предположение:

- Не знаю, почему, но вся эта история мне совсем не нравится. Не могу вам сказать большего, но все, чем наша следственная группа занималась, было только цветочками, а ягодки появятся, как только наше начальство узнает про историю с Нахтигалиевым.

- Мне кажется, вы не станете об этом докладывать своим руководителям! - произнесла Наталья Владимировна.

Кононенко немного поежился от её слов - она, сама того не зная, прочитала его мысли. Он кивнул, ещё раз попрощался и вышел на улицу.

- Куда сейчас, товарищ капитан? - спросил Малыш, рассчитывая на то, что Кононенко поручит ему проводить девушку домой, чего Малышу очень хотелось.

Но капитан Кононенко поблагодарил Викторию и сказал, что им с лейтенантом необходимо срочно ехать на Павелецкий вокзал, чтобы успеть проводить их начальника и друга, который уезжает в командировку на Северный Кавказ.

Девушке тоже, видимо, не хотелось расставаться с оперативниками, она вдруг высказала горячее желание проехаться вместе с ними и увидеть их друга.

Глава 114

Как только неизвестная машина заехала во двор, Игорь Вячеславович сам спустился к новым гостям и пригласил их подняться наверх.

К удивлению Михайлова, в мансарду вошли Голубев и Богуславский. Увидев в комнате Сергея, они сразу же заулыбались.

- Мы так и знали, - весело сказал Саша Богуслав-ский, - раз посланец неизвестного ветерана пригласил нас в столь поздний час к себе домой перекинуться парой слов, значит, наш общий друг Михайлов должен быть где-то поблизости.

Тут появился хозяин вместе с Валентином Петровичем и пригласил всех к столу выпить чашку чая.

- Ну-с, давно мы хотели с вами, уважаемые Владимир Николаевич и Александр, встретиться и переговорить. Вы нам очень помогли, оказав неоценимую помощь нашему общему другу Сергею в Трабзоне. До вашего приезда я рассказывал ему одну старую историю. Сережа, - обратился старик к Михайлову. - Я пойду проводить Ульяну Генриховну и Дениса, а ты угости чаем и вкратце передай им наш предыдущий разговор, - с этими словами он вышел.

Как только дверь за Трофимовым закрылась, Михайлов разлил гостям чай и сказал:

- Владимир Николаевич, вы мне передали микрокассету с записью разговора с Кириллом Мефодиевичем. Там он рассказывал о своей работе в качестве водолаза-глубоководника на секретной немецкой базе подводных лодок.

- А что, его слова подтвердились? - удивленно спросил тот.

- Да, и самым прямым образом, - и Сергей рассказал все, что совсем недавно поведал ему Игорь Вячеславович.

Голубев и Богуславский слушали его, не перебивая, - все становилось на свои места. Вернулся хозяин дома и, дав Сергею закончить рассказ, включился в беседу.

- То, что уже рассказал вам Сергей, вводит в общих чертах в курс нашего дела, а остальное вы сами поймете. Если у вас будут вопросы, прошу не стесняться и сразу же меня перебивать.

С вашего разрешения, я продолжу. Вернемся к вопросу об архивах. Оказывается, их вел и наш с вами врач. С момента включения в агентурную сеть "Куницы" он делал шифрованные записи, занося туда все данные на лиц, с которыми контактировал по указанию своего шефа. В этих бумагах было кое-что интересное: там указывалось, через кого и как его организация устраивала на работу в советские и партийные учреждения, правоохранительные органы и силовые структуры своих людей.

- Извините, Игорь Вячеславович, - вмешался в разговор Голубев. - У меня есть два вопроса.

Тот факт, что этот врач-агент вел записи своей агентурной работы, свидетельствует о низкой дисциплине в резидентуре "Куницы". Я думаю, нужно было быть на очень хорошем счету, чтобы руководство смотрело на его действия сквозь пальцы. Может быть, они об этом не знали?

И второй вопрос. Люди, направляемые врачом в высшие органы власти, конечно же, не все были агентами иностранной разведки. Многие были нашими, доморощенными. Откуда же нашлось столько предателей?