Гонец московский

– Может или не может, то не мне решать, – ответил Никита. – Я наказ учителя исполнил. Могу с чистой совестью назад идти.

– Погоди-ка! – встрепенулся Олекса. – Это все, что ты сказать должен был? Ничего не забыл?

– Ничего. В том могу крест целовать.

– Верю тебе, верю… А ответь-ка – откуда Горазду стало ведомо про замыслы Михайлы?

– Так тут все просто. Боярин-тверич приезжал. Акинф Гаврилович…

– Акинф? – засопел Олекса. – У-у-у, пес смердящий… Попадется он мне в чистом поле или кривом переулке!

– Так Акинф и сказывал все. Он просил Горазда, чтобы он дозволил мне с тверским отрядом ехать. Сын, говорил, Семен Акинфович во главе тверичей идет, а меня он в телохранители к нему хотел пристроить. Только Горазд отказал.

– Да… – протянул Олекса Ратшич. – Доводилось мне кой-чего слыхать о Горазде. Но знать не знал и ведать не ведал, что способен он на подобный поступок.

– А вот видишь, неправ ты был, – задумчиво проговорил князь. – Может, врали тверичи про Горазда, чтоб опорочить его перед нами?

– Как Бог свят, врали! Ох, Акинф, ох, кобель брехливый! Ну, погоди ужо, доберусь я до тебя – небо с овчинку покажется!

– Погоди, погоди… Может, еще и доберешься… Скажи-ка, Никита, – Иван пристально посмотрел на парня, – больше ничего нам не поведаешь? Может, краем уха что услыхал? Тверичи словечко-другое ненароком обронили… Мне теперь все важно знать.

– Нет, – Никита помотал головой. – Все, что знал, обсказал. Обоз франкский. С чем – неведомо. Про город Вроцлав речь шла. Я о таком впервые услышал. Отряд Семен, сын боярский, поведет. Сколько воинов с ним будет – не знаю. Когда выступают – не знаю.

– Ну, добро… – кивнул Иван Данилович. – Не много ты мне поведал, но и те крохи больше пользы принесли, чем рассказы длинные да цветастые многих наших послухов. Просить, чего хочешь, предлагать не буду. Ты же все равно откажешься! – Князь лукаво подмигнул. – Предлагаю идти ко мне в дружину. Если верно то, что Любомир про тебя говорил, долго в отроках не проходишь. Мне бойцы хорошие ой как нужны! Кроме палки, чем драться учен?

– Без оружия учен. Руками и ногами, – честно ответил Никита. – Длинным посохом и коротким посохом. Прямым мечом немножко – Горазд говорит: рано еще… Течами…

– Чем-чем? – округлил глаза князь, а Олекса просто полез пятерней в затылок.

– Ну… Это оружие такое… Навроде кинжалов… – попытался объяснить парень. – Хотите, я покажу? У меня в котомке…

– А давай так! – широко улыбнулся Иван Данилович. – Будь моим гостем. Переночуй, отдохни, а завтра покажешь, чему научен, если будет на то желание. Заодно подумаешь, идти ко мне в дружину или нет. Утро вечера мудренее, ведь правда? А не захочешь, неволить не стану. Распрощаемся по-хорошему. Согласен?

– Согласен, – кивнул Никита, заранее зная, что не согласится. Не мог он вот так запросто бросить учителя. Да и зачем ему перебираться в город, участвовать в войнах, сражаться за князя? Пусть даже за справедливого, мудрого и доброго князя.

Когда парень вышел из гридницы, Иван указал боярину на лавку:

– Садись, Олекса Ратшич. В ногах правды нет.

Тот грузно уселся, умостил саблю между коленей.

– Что скажешь, Олекса Ратшич? Что посоветуешь?

– Да что советовать? Странно все это… Велел бы я, Иван Данилович, франкского посла кликнуть, Жихаря. Пускай он поведает все начистоту.

– А надо ли? Вдруг он только на словах такой добрый, а на деле и вашим, и нашим. Перед нами мелким бисером сыплется, а за нашей спиной с Михайлой Тверским сговаривается?

– Этот? – поднял кустистые брови боярин. – Этот может. Не люблю я этих немцев да франков. Хитрые они. С подвывертом. Уж на что ордынцы лукавы – в глаза улыбаются, а за спиной ножик вострят. Но эти!

– Он божился и крест целовал, что сокровища будут морем доставлены. Что Орден Храма снарядил восемнадцать набойных насадов[45], загрузил их во франкском порту и пустил через Варяжское море… – Князь рассуждал вслух, загибая пальцы. – Что прибудут они в Великий Новгород, а нам их надлежит встретить. Потому и брат мой, Юрий, в Новгород отправился с сильной дружиной. И что я теперь узнаю? Что обоз франкский идет сухопутной дорогой через Римскую империю. И Михаилу то ведомо. Да не просто ведомо, а он решился обоз перехватить. Или не перехватить? Может, рыцари Храма те подводы прямиком в Тверь и ведут? Может, ждут их там с распростертыми объятиями? И мы ждем. И во Владимире ждут, и в Рязани… А еще, быть может, в Кракове ждут и в Вильно? В Буде и в Сучаве?[46] Где еще ждут? Может, братья их по Христовому служению в Кенигсберге или Риге? А рыцари все приглядываются: где им больший почет и уважение окажут? А? Что думаешь?

– Рыцари эти… – почесал затылок Олекса. – Рыцари эти хитрецы известные. Кафолики, что с них взять? – Он чуть не сплюнул. – Но все яйца в одну корзину не сложат, как Бог свят! С них станется всем наобещать… Но ведь и мы не пальцем деланные, а, князь-батюшка?