Гонка планет

- Ты рассматриваешь все это поверхностно, капитан! Новый мир, который будет открыт для переселенцев, - первый за шестьдесят лет! Это поручение, как ты его называешь, займет только несколько месяцев твоего времени, после чего ты не только будешь испытывать удовлетворение от того, что внес ценный вклад в развитие Пограничья, но и станешь обладателем славного состояния!

Генри открыл один глаз.

- Почему бы тебе не послать одного из среднестатистических кандидатов? Если он достаточно хорош для того, чтобы быть представителем планеты в Совете, он, наверняка, в состоянии справиться с таким ерундовым заданием, как это.

- Ты слишком легковесно говоришь об очень серьезных делах. Наш кандидат, будучи представителем средних слоев общества Алдорадо, без сомнения, подходящая кандидатура, воплощение высочайших принципов демократического правления...

- Опустим предвыборную речь, я не голосую за среднего человека.

Покрытый сеткой жил нос сенатора потемнел. Бартоломью глубоко вдохнул через раздувавшиеся ноздри.

- Что касается обсуждаемого дела... - трезво проговорил он, - высокая оценка твоих... ну... специальных знаний перевесила все другие соображения.

Бегающие глаза сенатора остановились на Генри.

Капитан отвел глаза в сторону. Некоторое время он смотрел на свое собственное лицо, отраженное в спинке стула. Оно было похоже на побитое временем изваяние из древнего дуба.

- Ну и какие специальные знания ты имеешь в виду?

Рот Бартоломью искривился в напоминавшей улыбку гримасе.

- Капитан, ты ведь старый волк, тебе известны все космические переулки, своеобразные нравы далеких миров. Ты бы не спасовал перед бандитами, которых можно встретить на Коразоне, выпутался бы из самой сложной ситуации и взял, что хотел. Думаю, ты бы знал, что делать дальше, - добавил он, разглядывая носок своего туфля.

- Ну ты-то знаешь, не так ли? - Генри изучал лицо своего собеседника. - Мне осталось двадцать лет на то, чтобы нюхать цветочки. Интересно, что могло бы заставить меня бросить это занятие и искать гибели у черта на куличках?

- Тебя интересует окись алюминия? - как бы между прочим спросил Бартоломью.

Внезапно чувство тревоги вернулось. Пожалуй даже, это была не просто тревога. Словно ледяные тиски сжали внутренности..

- В форме, известной под названием корунд, - добавил сенатор.

- К чему ты клонишь? - резко спросил Генри.

Теперь настала очередь Бартоломью помолчать. Его взгляд остановился на девушке, загоравшей у бассейна в нескольких ярдах от них.

- Дульчи, пора завтракать, - крикнул капитан.

Она подняла голову, взглянула в лицо Бартоломью, затем встала и пошла через лужайку.

- Ну? - произнес Генри ровным голосом, обращаясь к сенатору.

Тот подвинул стул вперед, вытащил наркотическую палочку, потом, как бы вспомнив о чем-то, предложил такую же Генри. Капитан махнул рукой, отказываясь.

- Со времени своего открытия более века назад Коразон был закрытой планетой, - посетитель выдохнул в сторону капитана ароматный дым. - Под очень строгим карантином. Но ты ведь был там однажды...

- Конечно. Во время независимого разведывательного полета - еще до того, как Карантинная Служба услышала об этом мире. А что?

- Ну... - глаза Бартоломью остановились на тлеющем кончике наркотической палочки. - Только то твое путешествие было возможно закончено, а, возможно, и нет... Ты провел на планете несколько месяцев.

- Ну и...

- И кое-что нашел.

- Ты рассказываешь или спрашиваешь?

- Рассказываю, капитан, - ответил Бартоломью спокойно. - Я тебе еще кое-что расскажу. Корунд имеет различное применение. Его можно использовать в производстве в качестве отличного шлифовального материала. Но он может принимать и более привлекательные формы, известные нам как рубин, изумруд, сапфир, восточный топаз, аметист и так далее, - голос Бартоломью теперь напоминал мурлыканье. - Рынок сбыта натуральных камней, таких, как я однажды видел на твоей внучке, когда мой Лэрри пригласил ее на выпускной бал, неограничен.

Он сделал паузу. Генри наблюдал за ним без какого бы то ни было выражения. В голосе Бартоломью послышались хриплые нотки.

- Я знаю о твоей карьере, капитан, фактически все. Последние несколько недель только этим и занимался, - он выпустил дым, наслаждаясь сложившейся ситуацией.

Генри молча наблюдал за ним.

Ты всегда жил скромно... - Бартоломью обвел рукой сад, бассейн, старомодную стеклянную теплицу. - Но однажды ты был богатым человеком. "Однажды" - вот главное слово.

- Неужели?

- Именно так, - подтвердил Бартоломью. - Ты жил согласно принципам, а не соображениям выгоды. Капитан, любой бизнесмен скажет тебе, что это неправильно. И теперь у тебя остались только этот дом и доход, едва достаточный для того, чтобы ты, старик, мог посидеть на солнышке, да еще кредит, предоставляемый тебе благодаря тем камням, что ты так неосторожно позволил надеть своей внучке. Я с точностью до пенни знаю, во сколько тебе оценили эти камни.

- Какое отношение имеет одно к другому? - прорычал Генри.

- Эти камни являются наследством Дульчии, - ответил Бартоломью.

- А тебе что с этого? Я их получил честным путем.