Гонка планет

- Конечно... - проговорил Таскер послушно. - Он здесь...

По покрытому жестким снегом хребту заскрипели шаги. Появился Бартоломью, высокая фигура, рассекающая стелющийся под нависшими скалами туман. Увидев Генри, он резко остановился. Его рот открылся. Он прикрыл его ладонью.

- Эй, не принимай все так близко к сердцу, - доброжелательно сказал Таскер. - Ты что, раньше никогда не видел крови?

- Вы... вы... невероятное чудовище... - выпалил Бартоломью.

- Слушай, я тебя уже однажды просил не разговаривать со мной таким образом. Интересно, как ты думаешь, зачем мы здесь, от нечего делать? Этот парень упрямится, не хочет сотрудничать. Я сделал то, что вынужден был сделать. Ты можешь сказать своему предку, что мы перепробовали все способы. А теперь отдавай бирки и будем убираться отсюда.

- Боже мой... - Бартоломью не сводил глаз с Генри: больные глаза на бледном лице.

- Что, животик слабоват? Тогда не смотри на него, я позову ребят и...

- Пес вонючий... - спотыкаясь, Бартоломью отошел.

- Эй ты, ничтожная прилизанная комнатная собачонка! - Голос Таскера превратился в рев. - У меня приказ доставить тебя целым и невредимым к твоему папочке - но это не значит, что я не могу выпороть тебя, как следует...

В поле зрения появился Гас, который сзади быстро приближался к Бартоломью. Грохнул выстрел. Коротышка споткнулся, упал лицом вниз, дернулся разок и замер.

На мгновение повисла мертвая тишина. Затем раздался рев Таскера.

- Ну ты, безмозглый маменькин сынок, явился и пристрелил лучшего из когда-либо продававших наркотики врачей. Ты что спятил или?..

- Освободите его, - услышал Генри голос Бартоломью. - Я хочу отнести его в вашу машину. Там будет палата...

- Слушай, ты, негодяй, - заскрипел Таскер. - Тот факт, что эта птичка жива, меня как раз не устраивает, ты понял? Ты, наверное, совсем сдурел. Твой старик...

- Перестань упоминать моего отца в своей вонючей болтовне... О такого мерзавца, как ты, он и ноги не стал бы вытирать...

- Не стал бы, ага... Слушай, ты, придурковатый сосунок, как ты думаешь, кто нас сюда послал?

- Что вы хотите сказать?

- Я хочу сказать, что с нашим мальчиком немного круто обошлись из-за его же доброты. Он твоего папашу раскрутил на половинную дележку и хорошо прижал его, заставив послать сюда своего щенка, подстраховываясь. Но старик не привык быть добреньким с теми, кто выкручивает ему руки. Он приказал нашему умнику застолбить участок, а после этого мы должны были отнять у него бирки и привезти их ему, а заодно и тебя прихватить вместе с ними. И я должен сказать, крошка, тебе чертовски повезло, что твой старик тот, кто он есть, иначе я привязал бы тебя рядышком с этим типом!

- Вы говорите, вас послал сюда мой отец?

- Именно так, юноша. Твой старик хороший деляга.

- Вы лжете! Он не мог сказать вам, куда идти, я сам не знал...

- Ты многого не знаешь, сынок. Например, о маячке, который поместили в те замечательные ботинки, которые на тебе. Умник обыграл ребят в Панго-Ри. Ладно, это ничего не изменило. Твой левый каблук стал посылать сигнал, едва ты продырявил атмосферу, - он хихикнул. - Что ты на это скажешь, мальчик?

- Я тебе покажу, - проговорил Бартоломью. Он появился в поле зрения Генри, высокая, стройная фигура с пистолетом в руке.

- Эй, стой... - начал Таскер.

Бартоломью поднял пистолет и выстрелил Таскеру в лицо.

Генри лежал на земле, глядя вверх на бледный свет, посеребривший небо на востоке. Заработали турбодвигатели, завыли, набирая обороты. Бартоломью спрыгнул с машины, наклонился над ним.

- Капитан, вы меня слышите?

Генри сделал глубокий вдох и попытался пошевелить языком. Во рту у него находилось пять фунтов мертвого мяса. По всему телу ползли огненные муравьи, впиваясь в его плоть. Глубоко внутри разбухала, разрастаясь, боль. Он попробовал еще раз, раздалось что-то похожее на хрюканье.

- Вы серьезно ранены, капитан. Я сейчас попытаюсь втащить вас в машину.

Генри почувствовал под собой руки Бартоломью. Раскаленные ножи пронзили тело. Затем он понял, что его ноги волочатся по земле. Тяжелое дыхание Бартоломью резало ему слух.

- Я должен попытаться поднять вас на борт, капитан.

Он почувствовал под своей грудью плечо юноши, его поднимали. Боль разбухала, взорвалась, превратилась в облако мелкой пыли, заполнившей Вселенную...

Он снова лежал на спине, чувствуя под собой люльку вездехода. Она подпрыгивала, подпрыгивала. Небо было водянисто-серое, тяжелое от снега.

- Мы скоро будем там, капитан, - говорил Бартоломью. - Уже недалеко. Мы скоро будем там...

Машина неслась на высокой скорости, турбодвигатели ревели, меняя тон, когда земля резко уходила вверх.

- Еще чуть-чуть, капитан, - сказал Бартоломью, - и с вами все будет в порядке.

Теперь машина ползла, увязая в глубоком снегу. Вдруг тряска, которая наполняла Вселенную с начала времен, прекратилась, словно беззвучно разбился огромный кристалл. Во внезапную тишину хлынула боль. Генри чувствовал, что в лицо ему бьет снег.

Голос проткнул его, как нож.

- Я вернусь через минуту, надо расчистить вход.