Гонка планет [Авт. сборник]

— Как это замечательно, Брайан, рассказывать о старом и прозаическом мире, как будто это вымысел мечтателя, а не надоевшая реальность.

Мне удалось кисло улыбнуться:

— Действительность всегда несколько скучновата для того, кто в ней живет.

— С чего же начать? С Древнего Рима? Со Средневековья?

— Первое, что я хотел бы сделать, это установить дату Общей Истории, то есть момент, когда истории наших континентов стали различаться. Вы упомянули слово “империя”. Что это за империя? Когда она была основана?

— Ну, как же! Я имею в виду, конечно же, Французскую Империю! — Оливия растерянно заморгала, покачав головой. — А впрочем, никакие “конечно”, — сказала она. — Французская Империя была основана императором Наполеоном в 1799 году.

— Понятно, — протянул я. — У нас тоже был свой император Наполеон. Но его империя просуществовала недолго. Его сместили и выслали на Эльбу в 1814 году…

— Да! — воскликнула Оливия. — Но он сбежал оттуда, вернулся во Францию и привел свою армию к славной победе!

Я покачал головой.

— Он был на свободе всего около ста дней, пока британцы не разбили его при Ватерлоо. Он был снова выслан, на этот раз на остров Святой Елены и несколько лет спустя там же умер.

Оливия уставилась на меня.

— Как странно… Как неправильно и как странно. Император Наполеон правил в Париже еще двадцать три года после своей великой победы под Брюсселем и умер в 1837 году в Ницце. На престоле его сменил сын, Луи…

— Герцог Рейхштадский?

— Нет. Герцог умер в юности. А Луи был шестнадцатилетним юношей, сыном Императора и принцессы Дании.

— И его Империя все еще существует? — удивился я.

— После свержения английского тирана Георга было разрешено включить британские острова в состав Империи. После объявления Европы свет просвещения был послан в Африку и Азию. Сейчас эти континенты являются полу автономными провинциями, управляемыми из Парижа, но имеющими свои собственные палаты депутатов, которые уполномочены решать их внутренние дела. Что касается Новой Франции — или, иначе, Луизианы — эти разговоры о восстании скоро утихнут. Королевская комиссия послана, чтобы разобраться в жалобах местных жителей на вице-короля.

— Ну, что ж, полагаю, что дату Общей Истории мы определили достаточно точно, — сказал я. — Это 1837 год. И похоже, что с той поры в вашем мире не наблюдается особого научно-технического прогресса.

Эти слова повлекли за собой массу вопросов, на которые я долго отвечал. Оливия была умной и образованной женщиной. Она была в восторге от той картины мира без Бонапарта, которую я ей нарисовал.

Когда я закончил, утро уже превратилось в день. Оливия предложила мне пообедать, и я согласился. Пока она готовила, я сидел у окна и разглядывал этот любопытный анахроничный пейзаж из полей, дорог и фермерских домиков.

Царила атмосфера умиротворенности и изобилия, которая превращала мои отдаленные воспоминания об угрозе Империуму в (как говорила Оливия) полузабытую, давно прочитанную историю — подобно книге, лежащей на столе.

Я взял ее в руки и посмотрел на заглавие: “КОЛДУНЬЯ ИЗ ОЗА”!

Автор — Лилиана Ф. Баум!

“Забавно”,— подумал я.

Оливия, посмотрев на книгу, которую я держал в руках, улыбнулась почти застенчиво:

— Странное чтиво для колдуньи, не так ли? — спросила она.

— Но мои сны и мечты часто похожи на этот вымысел. Как я вам уже говорила, этот мир кажется мне таким маленьким, мне его недостаточно…

— Я не об этом, Оливия! Мы с вами довольно четко установили дату Общей Истории — это произошло в начале девятнадцатого века, верно? Баум не было тогда еще на свете. Она — или, может быть, он, отметил я про себя, — родилась только… в 1855 году. По крайней мере, человек с таким именем родился в моем мире именно в этом году. И вот, здесь тоже есть такой человек.

Я раскрыл толстую книгу в красном кожаном переплете и посмотрел на выходные данные “Жилли и Катон. Нью-Йорк и Париж, 1896 год”.

— В вашем мире известна эта книга, Брайан? — спросила Оливия.

— В моем мире писатель по имени Франк Баум написал книгу “Волшебник страны Оз” — пояснил я. — Однако я слышал, что у него были замыслы написать продолжение этой книги и как раз под таким названием.

Я с удовольствием разглядывал обложку с изображенной на ней фигуркой, похожей на Белоснежку.

— В детстве это была моя любимая книга, — сказала Оливия. — И как чудесно было бы прочесть вашего “Волшебника из страны Оз”.

— Да. Это единственное, что он написал в нашем мире, — сказал я. — Он умер в 1896 году.

1896! Туман, окутывающий мой мозг в течение долгих дней после моего пробуждения, стал быстро рассеиваться. Рассеиваться ветром неожиданного понимания. Дзок и его приятели переместили меня в линию мира, очень близкой моей собственной!

Они были очень гуманны, но не так умны, как им хотелось бы. Они были не столь добросовестны в своих исследованиях, как следовало бы быть.