Гонка за «Гонцом»

— А вдруг она окажется такой же, как мама! — печально сказал сынок, порадовав папу зрелостью суждений.

— Ну… ты учитывай отцовские ошибки, — промямлил Влекомов. — Кстати, ты — результат последней из них. Точнее, наоборот: ошибка состоялась из-за того, что ты уже был зачат.

Один внебрачный сын у меня уже был, ты знаешь. Второй раз не покрыть грех совесть не позволила. Короче, выбирай жену с умом! — назидательно завершил Влекомов воспитательную тираду. А где ума взять — не сказал, наверное, сам не знал.

Незадолго до свадьбы Влекомов спохватился: с кем ему идти? Одному — неприлично.

Елена будет со своим нынешним, он на семь лет моложе ее, а она на семнадцать моложе Влекомова. Каков же будет наш ответ этой Керзоне?

Влекомов почесал репу, извинился перед Эмилией, что не приглашает ее, откровенно объяснил причину: надо утереть нос бывшей. Эмилию он именовал предбывшей, чтоб не путать в разговорах ху из ху.

И позвонил своей бывшей секретарше Светлане, уволившейся из-за невыплаты в НИИ «Фотон» зарплаты в течение полугода. Светочка была моложе Влекомова на двадцать шесть лет, имела двоих детей, и хотя ей перевалило за тридцать, оставалась красивенькой и стройненькой.

— Проси у мужа отгул на субботу! — приказал он по старой привычке и, спохватившись, изложил свои обстоятельства. Светочка отнеслась к поставленной задаче с пониманием: святое дело — утереть нос другой женщине. В себе она не сомневалась. И приглашенная дочка Таня с мужем тоже поняла папу.

Эффект был достигнут полный. Поскольку Светочка, наряду с прекрасной внешностью, обладала еще двумя замечательными качествами: элегантностью и умением себя держать, пожалуй, самым важным из трех.

Словом, рейтинг Влекомова в глазах присутствующих вырос на глазах. Бывшая кусала губы, хотя ей больше хотелось покусать Влекомова и Светочку.

Нынче, уже год, сынок, достойный продолжатель сомнительных дел и хранитель не самых лучших папочкиных традиций, и не жил, и не разводился с юной супругой.

— Так в чем дело, не томи! — попросил сынок.

— Для начала надо сфотографировать одну штуковину. — Влекомов тянул время, не желая ошарашивать сына. Мысленно он уже представил свой рассказ, и сам начинал сомневаться в здравии собственного рассудка. — Идем!

Взяв фотоаппарат, они пошли за дом, к входу на веранду-спортзал.

— В пинг-понг играть будем? — поинтересовался Кирилл.

Влекомов, кряхтя, вытащил из-под ступеньки космическую подпорку.

— Что это? — удивился сынок.

— Дай-ка я ему еще бока начищу! — Влекомов орудовал прихваченной из дому тряпкой, искоса наблюдая за ним.

— Что это за знаки на нем? Где взял? — продолжал бомбардировку вопросами Кирилл. — Это не случайные узоры! — воскликнул он. — Это люди изобразили!

— Вон в той ямке нашел! — кивнул Влекомов.

— Ледник занес? — высказал предположение Кирилл. — Тебе повезло! Это ж археологическая находка! Ее знаешь за сколько можно продать!

— Думаешь? — переспросил Влекомов, неясно, к какому аспекту сыновней речи адресуясь.

— Еще бы! — воодушевился Кирилл, имея в виду, безусловно, ценовой аспект.

— Ну вот, давай сфотографируй для потенциальных потребителей с разных сторон! — предложил Влекомов.

Кирюха с увлечением завозился возле штуковины с фотоаппаратом. Влекомов поворачивал ее так и этак.

— Ой, а что это вы фотографируетесь, а меня не позвали! — раздался обиженный возглас Эмилии. — И Манечку мою забыли! Сфотографируй нас с ней! — обратилась она к Кириллу.

Изящная, желтоглазая и черная, как пантера, киска Маня уже бежала следом за Эмилией, держа хвост трубой. Маня считала оба участка своей исконной и законной территорией, бесстрашно и беспощадно изгоняя с нее не только неугодных ей кошек, но и собак. Даже сам Чак, повелитель второй и третьей линий, помесь овчарки и ротвейлера, регулярно собиравший дань с каждого владельца участка, уклонялся от стычек с Манькой, помесью сиамской кошки и «русского помойного» соблазнителя. Пощады удостаивались только симпатичные брюнеты противоположного пола, особо скромняга Василий, с ним она могла проводить время часами. Со временем Вася повел себя как бойфренд: заходил на веранду к Эмилии, съедал, что повкусней, из Маниной миски, потом усаживался на перилах на солнышке.

А Маню Эмилии подарил не кто иной, как сам Кирилл.

Драматическая ситуация тогда сложилась. Любимый кот Эмилии тяжеловес Митяй заболел, она вызвала ветеринара, тот Митяя осмотрел, сделал укол, выписал лекарство и уехал, прихватив пару тысчонок. Митяй как будто успокоился, перестал жалобно мяукать. Обрадованная Эмилия прекратила паниковать, накормила его любимым фаршем, довольный Митяй улегся на коврике возле дивана и уснул. Эмилия, не тревожа его, забралась на диван и тоже спокойно уснула.

Среди ночи ее разбудили непонятные звуки. Включила свет и увидела, что Митяй агонизирует.