Гонка за счастьем

Теперь она стала необыкновенно проницательной и, обзаведясь целой сетью полезных связей, сумела устроить так, что он, оставаясь независимым в принципиальных вещах, обходился без кулаков и шишек и получал лишь пироги и пышки — награды, звания, премии, предложения и возможности поездок.

Пускать на самотек процесс и теперь было преждевременным — в руководстве отечественной музыкой мало что изменилось: все те же запреты и ограничения… Музыкальный Олимп, обязанный претворять в жизнь спущенные сверху и доработанные на месте вдохновляющие идеи, продолжало лихорадить. Не умеющие вовремя распознать опасность, игнорирующие эти спущенные идеи композиторы предпочитали не высовываться и продолжали сочинять в стол. Другие же, увлекающиеся смельчаки, впустую растрачивали время, энергию и талант на вечные поиски новаторских, взрывных идей. Кстати, за следование авангардистской линии все слишком рьяно высунувшиеся получили по полной, а позже многие, боровшиеся за ее внедрение, сами же в ней и разочаровались.

Были и такие, кто в годы учебы подавал большие надежды. Некоторые из них даже поначалу вроде бы неплохо устроились, но по разным причинам так и не состоялись. Имена иных вообще ушли в тень, растворясь в бесконечных просторах глубинки — сложность и негибкость среды музыкальной была сродни литературной… У них ведь не было такого ангела-хранителя, как она, они жили, как получалось — или сидели в безвестности, или, попадая между молотом и наковальней, вынуждены были уезжать.

Конечно, были и баловни судьбы, разной степени успешности, у которых периодически что-то, где-то, как-то получалось, но таких было немного, все же фавориты, достигшие официальных высот и постов, становились ручными, зависимыми исполнителями на коротком поводке у власти и нередко отрабатывая полученные блага, шли на любые с ней сделки.

Глупо было гнуть спину, выслуживаясь, проще было — зарабатывать собственным творческим трудом, конечно же, — его, но из-за этого пришлось пожертвовать своим любимым делом — она уволилась из журнала, уйдя на вольные хлеба, теперь лишь изредка откликаясь на просьбы редакции.

Начиная с первого дня совместной жизни с Загорским у Калерии ни разу не возникло желания засесть за самостоятельный труд, может быть, потому, что она давно поняла, что подняться выше литературного ремесленничества не сможет, так что нечего биться в комплексах — лучше уж делать то, что действительно нравится и что можно делать хорошо.

А хорошо получались сценарии — самостоятельно задумывать крепкую интригу, ведя сюжетную линию через кульминации и перипетии к действительно стоящей развязке ей было сложновато, а вот препарировать, видоизменять, трактовать, перерабатывать чужой текст, делая из него конфетку, — тут немногие могли с ней соперничать.

И она задумалась… Какой смысл совершенствовать чьи-то чужие, порой малозначительные тексты, оставаясь в тени, если можно на основе признанных качественно-отборных материалов создать собственное имя, не тратя времени попусту? Это же просто захватывающая работа — писать сценарии, тем более что источников необозримое множество — вся всемирная история и литература…

А можно обратиться к оперному либретто, взяв за основу русскую классику, это лучше всего идет за границей, например — «Капитанскую дочку», «Даму с собачкой», «Кавказского пленника»…

Пожалуй, стоит начать с «Кавказского пленника», в него можно ввести столько кавказского колорита, включая зажигательные танцы горцев и свадебный обряд с песнопениями. Она знает, что Сергей сможет написать неординарную музыку, не раз слышала его потрясающие кавказские импровизации… Наверняка придется отойти от канона и впасть в трагический финал, конечно же, усилив накал любовных, низменных и высоких страстей разного рода, ведь опера только тогда и интересна, а в конфликтных противоречиях как раз лучше всего и проявляются сталкивающиеся страсти. Такие подвижки всегда выигрышны и даются ей без всякого труда. Здесь особенно важно глубоко войти в материал и почувствовать канонический текст, выявив ключевые слова и фразы, помогающие вскрыть как сущность отдельных драматических эпизодов, так и характер действующих персонажей. Забываются многие детали, но постоянно помнится лишь общее впечатление от спектакля, да, пожалуй, еще эти поразившие и запавшие в душу и памятные мелодические фразы, порой совершено обычные и незамысловатые. Взять хотя бы такой простенький, но замечательный пример у гениального Моцарта — «Фигаро здесь, Фигаро там»… Заимствовать удачные и точные выражения можно и из других произведений автора, а чтобы было поменьше критиканского воя, стоит подстраховаться и указать — по мотивам произведений…

С этого времени начался новый этап в их совместной работе. Первой ласточкой стала опера «Кавказский пленник», либретто которой она все-таки обговорила с Раевским, заручившись его согласием на постановку.

Обязанности жены, матери и управительницы значительным семейным хозяйством, благодаря четкому планированию и невероятной организованности, давались ей без особого напряжения.