Гонка за смертью

– Кто еще готов дать двадцать восемь? – Оглядывая зрителей, Темса водил тростью из стороны в сторону, пытаясь заметить какое-нибудь движение в толпе. Воцарилась тишина. Все замерло.

Поражение было очевидным, и ему хватило ума это признать.

– Продано вдове Хорикс!

Сильные руки стащили меня с платформы, протащили под канатом и направили к бородатому мужчине, державшему в руках свиток. Я оказался среди других проданных призраков. Кеч тоже был здесь – и, как всегда, свирепо смотрел на меня. Его продали некоему «тору Баску» – человеку, похожему на воздушный шар. Баск бродил рядом, мечтая поскорее осмотреть свое новое имущество. Его усы подергивались, словно он вот-вот чихнет.

К нам подошел Темса; он поставил на папирусе свою подпись – три корявых завитка – и приложил к ней заляпанный перстень с печаткой. Он самодовольно посмотрел на каждого из нас на прощание, а затем, лязгая, направился к своим повозкам. Не помню, в чем именно я поклялся в тот миг, но я точно обещал доставить ему немало горя и мучений.

Меня затолкали в ряд с двумя другими призраками, которых купила Хорикс. Она пришла познакомиться с нами, и теперь я мог как следует разглядеть свою новую хозяйку.

Вдова шла медленно, но целеустремленно, напоминая поднимающийся прилив из черных оборок. Никаких разноцветных шелков, никаких металлических украшений на шее; только капюшон и пышное платье. Ее руки были сцеплены в рукавах, словно у монаха из древних времен. Они высунулись наружу только один раз – чтобы положить туго набитый кошелек на ладонь чиновника в белом плаще. Не глядя на него, она нацарапала свою подпись и поставила печать на его свитке, а затем забрала у чиновника три половины монет. Она смотрела только на нас, на свои покупки. Две белых сферы, висящие в темноте под капюшоном, разглядывали нас, наши раны.

Слева от меня стоял тощий пучеглазый парнишка. Не знаю, выкатил ли он глаза из страха или же потому, что у него не хватало огромной части затылка. Справа от меня была женщина с темными пятнами на горле; по ее щекам, словно побеги плюща, тянулись черные вены. Горловая гниль.

– Встаньте прямо! – рявкнула Хорикс, подойдя поближе.

Мы сделали все, что было в наших силах, но она все равно неодобрительно зацокала языком. Не знаю, как остальные, но меня целое утро гоняли и продавали, словно скот, и поэтому мне совсем не хотелось быть смиренным.

– Я вижу, что Темса ничему вас не учил.

– Да, мадам, – хрипло ответила женщина, стоявшая справа от меня.

– «Мадам»? У тебя сильный акцент. Я – тал, аристократ этого города. А ты кто? Для красса ты слишком белокожая. Разбросанные Острова?

– Скол.

– Значит, тебя придется обучить. Служанка, да? Или мошенник с золотой ногой снова солгал?

– Няня, мадам.

– Сойдет. Имя?

Я увидел, как на ее губах задрожало и умерло имя, данное ей при рождении.

– Лу… Бела, мадам.

Хорикс жестом приказала ей отойти и повернулась ко мне. Я заглянул в ее капюшон и увидел сеть морщинок на коричневом лице. Я увидел белые сферы, центры которых окрашены в цвет сланца. Она посмотрела на мой живот, затем на медные полумесяцы в своей руке. Вот она, моя половина монеты – замок и цепь, которые приковывают меня к этому миру. Мне страшно захотелось выхватить монету и сбежать.

– Джеруб, если не ошибаюсь? – спросила Хорикс, читая то, что люди Темсы нацарапали на моей монете. – Я забыла, что про тебя болтал Темса, но вижу, что ты не простой рабочий.

– Почти угадали. Укротитель медведей, – ровным тоном ответил я.

Кивнув, она медленно достала из рукава длинный инструмент, похожий на лопаточку. Он, как и ее ногти, окрашенные в рубиновый цвет, поблескивал в лучах утреннего солнца. Стоявшие рядом чиновники рынка душ что-то забормотали, подталкивая друг друга локтями.

Не успел я увернуться, как инструмент со свистом рассек воздух и ударил меня по лицу. Сильная боль разлилась по коже, словно горячий яд по венам.

Хорикс похлопала инструментом по ладони, наблюдая за тем, как я морщусь.

– Попробуем еще раз?

Заставить мою челюсть работать мне удалось не сразу.

– Темса сказал «слуга», но на самом деле я работал с дверями, – добавил я, надеясь получить более высокую должность.

Вдова наклонила голову набок.

– Ты охранял их или ломал?

Лопаточка отлично причиняла боль – но извлекать правду у нее получалось плохо. Это был не первый мой допрос.

– Ни то ни другое. Я придумывал и делал их. Создавал сокровищницы.

Хорошая ложь танцует совсем рядом с истиной.

Вдова бросила взгляд на Темсу, который в сопровождении Ани Джезебел залезал в свою повозку.

– Ох уж этот Темса… – зацокала языком она.

Я ухватился за подвернувшуюся возможность. Слова, которые нужно сказать, вертелись у меня на языке с тех самых пор, когда меня вывели на помост. Кроме того, мне казалось, что лучше всего – действовать в открытую. Зачем находиться в рабстве дольше, чем нужно?

– Он не просто лжец, тал Хорикс, а еще и убийца, душекрад. Я прибыл сюда по делам и шел на встречу с моим работодателем, но люди Темсы напали на меня и убили!