Гонка

Но и там, и когда гонка ушла за реку Миссури, никто к нему не подходил. Его даже ждало письмо от Дэйзи, с ней все было хорошо. Утром в лагере у Топики, когда он готовил машину мистера Белла к полету в сторону Вичиты, на запад и на юг над безлюдными равнинами, испуганному механику даже начало казаться, что этот кошмар просто рассеется. Беда в том, что ему не удавалось перестать думать об этом. И именно теперь, когда мистер Белл наблюдал за тем, как он процеживает бензин, Юстас Уид вдруг понял, что человек Гарри Фроста прикажет ему бросить трубку в бак с горючим аэроплана Исаака Белла.

Он сообразил, как маленькая медная трубка заставит машину Белла разбиться. Это столь же изобретательно, сколь ужасно. Роторный двигатель «Гном» смазывается горючим. У машины нет бака с маслом, нет кардана, нет насоса, который поддерживал бы давление масла, — да и самого масла нет. Касторка, разведенная в бензине, выполняет работу масла, смазывая поршни в цилиндрах. Касторка прекрасно растворяется в бензине.

Как и парафин. Парафин, которым заткнута трубка, тоже разойдется в бензине. Когда примерно через час бензин растворит парафин, вода вытечет и смешается с бензином. Двух столовых ложек воды в баке с горючим вполне достаточно, чтобы мотор самолета заглох. Если бы он в это время летел высоко, может, сумел бы спланировать. Но если машина взлетает, или садится, или делает резкий поворот низко над землей, она обязательно разобьется.

Исаак Белл озабоченно, но без удивления слушал, как Эдди Эдвардс сообщает мрачную новость, которую сам только что узнал от своего осведомителя в армии. Кто-то совершил смелый набег на арсенал в Форт-Райли в Канзасе.

— Армия не предала это огласке, — объяснил Эдвардс. — Преступник проник в армейский арсенал… генералы совсем не хотят прочитать такую новость в газетах.

— Что они взяли?

— Два пулемета «Кольт-Браунинг М-1895» с воздушным охлаждением.

— Это Фрост, — сказал Белл, представляя себе, как пулемет, способный выпускать четыреста пятьдесят пуль в минуту, окутывает моноплан Джозефины облаком свинца.

— Надо отдать ему должное. Это человек хладнокровный. Увести оружие из-под носа американской армии.

— Как он туда проник? — спросил Белл.

— Обычным способом. Подкупил интенданта.

— Мне трудно представить себе интенданта, пусть бы и самого алчного, который поверил бы, что армия не заметит пропажу пулеметов.

— Фрост заверил его, что крадет только подержанное обмундирование. Сказал, мол, продаст его в Мексике, и придумал еще какую-то историю, в которую интендант поверил. Или захотел поверить. Пьющий, надо добавить. Что ж, он очень удивился, проснувшись за решеткой. Но к тому времени пулеметы давно исчезли.

— Когда это произошло?

— Три дня назад.

Белл развернул прикрепленную к потолку вагона-ангара топографическую карту Канзаса.

— У Фроста было достаточно времени, чтобы оказаться между нами и Вичитой.

— Поэтому я и сказал, что у нас неприятности. Хотя мне трудно представить, как он уместит два пулемета в своем «Томасе-Флаере». Тем более спрячет. Для работы с таким пулеметом нужны три человека. Что вместе с установкой весит больше четырехсот фунтов.

— Он достаточно силен, чтобы справиться с пулеметом в одиночку. К тому же в «Томасе» у него два помощника.

Белл осмотрел на карте железнодорожную ветку, вдоль которой они полетят до Вичиты. Потом проследил другие линии, соединяющиеся в Джанкшн-Сити, ближайшем городе к Форт-Райли.

— Он может напасть везде от Канзаса до Калифорнии.

Белл и сам пришел к такому выводу.

— Мы уже знаем, что он не мелочится. Наймет новых людей для второго пулемета и расставит их с обеих сторон вдоль нашего маршрута. Чтобы с двух сторон стрелять по ней при приближении и уходе.

Белл мысленно проделал некоторые расчеты и мрачно добавил:

— Они откроют огонь за милю. Если Джозефина сумеет пролететь, они развернут пулемет и продолжат стрельбу. Джозефина будет лететь по этому участку маршрута со скоростью шестьдесят миль в час, значит, они смогут стрелять целых две минуты.

Стив Стивенс потряс номером газеты «Орел Вичиты» под носом у Престона Уайтвея и негодующе взревел:

— Тут цитируют ваш «Сан-Франциско инквайерер», который приводит мои слова — я будто рад, что этот спятивший русский помогает англичанину; мол все мы на гонке — одна семья.

— Да, я это читал, — спокойно сказал Уайтвей. — На вас не похоже.

— Вы чертовски правы, не похоже. Зачем вы это напечатали?

— Если прочтете внимательно, увидите, что мои репортеры приводят слова мистера Платова, который сослался на вас, говоря о том, что воздушная гонка на Кубок Уайтвея и приз, пятьдесят тысяч долларов, предназначены для всех и все мы одна большая семья.

— Я такого не говорил.

— А могли бы и сказать. Все равно сейчас все в это верят.

Стивенс гневно переступал с ноги на ногу. Его живот колыхался, щеки побагровели и тряслись.

— Этот спятивший русский говорил за меня. Я сам ничего не…

— Да что за беда? Все считают вас хорошим человеком.