Гонки на мокром асфальте

Гонки выигрывает тот, кто умнее и хладнокровнее, а не тот, кто сильнее давит на акселератор. В конце концов к финишу приходит самый опытный и сообразительный.

Глава 31

Зоя потребовала, чтобы Дэнни отправил ее в школу на следующий же день, а когда он пообещал забрать ее после занятий, заявила, что хотела бы остаться там подольше, поиграть с подружками. Дэнни неохотно согласился.

— Я приеду за тобой пораньше, чем обычно, — сказал он, высаживая ее из машины. Он, должно быть, опасался, что «близнецы» попытаются выкрасть ее.

От Зоиной школы мы отправились по Юнион к Пятнадцатой авеню и припарковались прямо напротив кафетерия «Виктрола-кофе». Дэнни привязал меня к трубе велосипедной стоянки, ушел и спустя несколько минут вернулся с чашкой кофе и слойкой. Он отвязал меня, устроился за столиком на улице, а мне приказал сесть рядом. Я повиновался. Минут через пятнадцать к нам присоединился какой-то мужчина. Ладно скроенный, очень крупный, но не рыхлый, состоящий из всего круглого: круглой головы, круглого торса, округлых ляжек и округлых рук. Лысина в обрамлении густых волос тоже была круглой. Одет он был в очень широкие джинсы и огромного размера рубашку-безрукавку с гигантской кроваво-красной буквой W на груди.

— Доброе утро, Дэннис, — сказал он. — Прими мои самые искренние соболезнования по случаю столь горькой и невосполнимой утраты. — Он наклонился и крепко обнял Дэнни, который неловко сидел, положив руки на колени и уставившись на шоссе.

— Я… — начал было Дэнни, но осекся. Толстяк выпрямился, выпуская его из своих объятий. — Да, конечно, — закончил Дэнни дрогнувшим голосом.

Мужчина кивнул, не замечая неуверенного ответа, и втиснулся в металлическое кресло.

«Он был вовсе не толстый, — подумал я. — Я бы скорее назвал его мускулистым. Он просто очень уж крупный».

— Милая собачка, — заметил он, разглядывая меня. — Помесь кого-то с терьером.

Я поднял голову и с любопытством посмотрел на него.

— Может быть, — отозвался Дэнни.

— Да, милая собака, — задумчиво повторил мужчина.

Я обрадовался уже тому, что он вообще заметил меня.

— Отличный она готовит кофе латте, — сообщил мужчина и, сделав несколько глотков из чашки, причмокнул.

— Кто она? — поинтересовался Дэнни.

— Да бариста. Та, у которой полные губы, брови, длинные как стрелы, и темно-шоколадные глаза.

— Не заметил.

— Естественно. Твои мысли заняты другим. Значит, так. Моя консультация будет тебе стоить замены масла в моей «ласточке», независимо от того, понравится тебе мой совет или нет.

— Договорились.

— Тогда показывай бумаги.

Дэнни вручил ему конверт — тот самый, что передал ему Максвелл. Мужчина взял его, вытащил документы.

— Они мне сказали, будто Ева просила их воспитывать Зою.

— Пусть подотрутся своими рекомендациями, — буркнул мужчина.

— Ее иной раз так накачивали обезболивающими, что она просто не понимала, что говорит, — в отчаянии продолжал Дэнни. — Она, может быть, и говорила так, но бессознательно.

— Мне безразлично, кто, что, кому и когда говорил, — резко парировал мужчина. — Дети не являются движимым имуществом, их нельзя ни передавать, ни продавать. Действовать следует, только исходя из интересов ребенка.

— Они мне так и сказали.

— Значит, уже нахватались где-то. Только в данном случае последняя воля матери в расчет не берется. Сколько времени ты был женат?

— Шесть лет.

— Еще дети есть?

— Нет.

— А дети вне брака?

— Нет, конечно.

Мужчина отпил еще кофе, снова принялся листать бумаги. Он показался мне крайне любопытным человеком. Помимо кругов он состоял еще из постоянных подергиваний, подрагиваний, лишних суетливых движений. Он постоянно хватался за карман, а зачем, я не мог понять. Только через несколько минут догадался — там у него лежало какое-то жужжащее устройство, и он чего-то нажимал, чтобы отключить звук. Внимание мужчины сосредоточивалось на нескольких вещах сразу. Тем не менее, когда он оторвал взгляд от документов и перевел его на Дэнни, я заметил, что мужчина предельно собран и уже успел все обмозговать. Напряжение, охватившее Дэнни, напротив, ослабело.

— Ты стоишь на учете как наркоман и проходишь лечение?

— Нет, — изумленно отозвался Дэнни.

— Совершал преступления на сексуальной почве?

— Нет.

— Привлекался когда-нибудь к уголовной ответственности? Сидел в тюрьме?

— Тоже нет.

Мужчина небрежно сунул бумаги назад в конверт.

— Тогда плюнь на эту хрень. Где сейчас твоя дочь?

— В школе. Может быть, мне подержать ее дома несколько дней?

— Наоборот, пусть ходит в школу. Ты отвечаешь за ее образование и вообще обеспечиваешь все ее потребности. А теперь слушай самое важное. Особо не морочь себе голову. Я потребую упрощенного судопроизводства. Не вижу причин, по которым мне могли бы в этом отказать. Будь спокоен — ребенка у тебя не отнимут.

— Под словом «ребенок» ты подразумеваешь мою дочь? — сердито спросил Дэнни.