Гонки на выживание

– Вот так, – прошептала Натали ему на ухо, – вот так, мой мальчик, теперь ты начинаешь понимать, что к чему. Лежи смирно, не смей двигаться…

И вот тогда ему захотелось ее наказать. Это чувство накатывало на него волнами. Ему хотелось схватить ее многоопытные руки, прижать ее к земле и начать целовать ее так же, как она целовала его. Она дразнила и мучила его, пыталась его сломать… Ладно, он ей еще покажет, он дождется своей очереди, а потом покажет ей, как быстро умеет усваивать уроки…

Она еще раз стиснула его и вдруг безо всякого предупреждения разжала руку, оставив его обнаженным и уязвимым, вытащила вторую руку из-под рубашки и откатилась в сторону.

– Ну вот, – сказала Натали с невинным видом. – Первый урок окончен.

Даниэль лишился дара речи. Как она могла так с ним поступить? Это было невозможно, невыносимо! Может, она в конце концов решила, что он слишком юн? Он не мог этого вынести…

– Не волнуйся, дорогой, – сказала она, нежно улыбаясь ему. – Следующий урок начнется через час. В твоей комнате.

У Даниэля не осталось никаких сомнений: это было самое восхитительное, самое мучительно-сладкое и волнующее ощущение на свете.

– Раздевайся, – скомандовала Натали, как только они добрались до его комнаты.

Она сидела на краю кровати, выпрямившись и строго глядя на него, как учительница на ученика, а он, смущенный, робкий и неловкий, не знал, зачем ему раздеваться, если она все равно раздевала его глазами и, казалось, видела насквозь.

И все-таки он безропотно повиновался.

– Сядь на кровать, – приказала Натали, – и смотри на меня.

Она раздевалась нарочито медленно, а Даниэль следил за ней зачарованным взглядом. Какое грациозное тело, какое соблазнительное и сладострастное! Она как будто вытекала из своих одежд и вот наконец осталась перед ним совершенно обнаженная. Ее кожа напоминала цельные сливки, он не мог оторвать глаз от ее грудей, от заостренных розовых сосков.

– Теперь ложись. – Натали опустилась на колени на постели рядом с ним. – Подвинься немного.

Он молча повиновался. Желание наказать ее, сквитаться за пережитое в парке улетучилось, осталось только восхищение.

– А теперь замри. Попробуй только шевельнуться, Даниэль! Не смей ко мне прикасаться без моего разрешения. Если ты это сделаешь, клянусь, я сразу перестану и никогда больше близко к тебе не подойду!

Она склонилась над ним и начала его целовать. Сначала в губы, долго, почти нежно, потом поднялась выше – ко лбу, к линии волос, потом спустилась чуть ниже, к глазам. Когда Натали вновь принялась ласкать языком мочки его ушей, он вздрогнул, как и раньше, в парке, и она прошептала:

– Помни, не двигайся, пока я не разрешу.

Она опять двинулась вниз, по очереди дуя на его соски и облизывая их языком. Даниэль лежал неподвижно, как было велено. Это стоило ему неслыханного самообладания, какого он до сих пор в себе не подозревал. Она опускалась все ниже и ниже на постели, работая руками, языком, ногами, всем телом. Она лизала, щекотала, терла, царапала, пощипывала, а Даниэль горел и стонал от желания. А потом она оседлала его, взяла его член в руки и направила внутрь себя…

– Подожди, – предупредила Натали, – еще не время.

Она задвигалась, скользя вверх-вниз, потом слезла с него, и он застонал от разочарования, а потом она снова овладела им…

– Да! – воскликнула она. – Сейчас! Давай!

Даниэль взорвался у нее внутри в мучительном и мощном оргазме. Он схватил руки Натали и перевернул ее, теперь она оказалась под ним. Глядя в ее жестокое, холодное лицо, он видел, что, как ни стараются ее коварные глаза все скрыть, она летит на гребне волны вместе с ним.

Позже, после третьего раза, когда они лежали, пресыщенные и обессиленные, на скомканных простынях, Натали томно пробормотала:

– Ты сильный мальчик, Даниэль. Я многому смогу тебя научить.

– Не сейчас, Натали, – ответил Даниэль, ощутив новый прилив сил.

Он взял в рот ее сосок и принялся втягивать его губами, пока тот не отвердел. Несколько минут спустя, лаская рукой его пенис, Натали прошептала:

– Даниэль?

– М-м-м?

– Ты ведь еврей, да?

Он слегка напрягся.

– Да. А как ты узнала?

– Твой член. – Она поцеловала его, а затем принялась изучать как некий удивительный раритет. – У меня еще ни разу не было парня с обрезанием.

Он вспыхнул, но заставил себя говорить спокойно:

– Тебе было хорошо?

Она улыбнулась.

– Ты хотел бы сделать это еще раз, Даниэль?

– Конечно.

Неожиданно Натали сильно, до боли стиснула его, а когда ощутила его новую эрекцию, громко засмеялась и сказала:

– Попроси меня, Даниэль.

– Мне больно, Натали, – ахнул он.

– Проси меня, малыш! – Ее глаза жадно заблестели. – Раз ты еврей, ты должен уметь клянчить! Я хочу посмотреть, как ты будешь умолять!

Даниэль замер, не веря своим ушам.

– Ну давай, жиденок, – поддразнила она и вдруг, так быстро, что он не успел воспротивиться, снова оседлала его, овладела им грубо, стремительно, против его собственной воли, привела его к новому оргазму.

Она скатилась с него, тяжело дыша.

– Вот, решила прокрутить еще разок, чтоб уж на всю жизнь запомнить, как это было.