Гонки на выживание

– Мисс Крэйг, я ничем не могу вам помочь. Наш курс обычно длится четыре года… Правда, есть краткосрочный годичный курс для студентов, не получающих диплома…

– Это то, что мне нужно! – Александра выбрала одну из любимейших своих работ – сделанный пастелью эскиз подростка, любующегося «Давидом» Микеланджело во Флоренции, – и протянула его женщине-секретарю. – Прошу вас, покажите это кому-нибудь! Я проехала ради этого несколько тысяч миль, постарайтесь помочь мне!

Англичанка посмотрела на нее с любопытством.

– Вы действительно проделали весь этот путь ради Слейда?

– Именно так, – сокрушенно вздохнув, ответила Александра. – Я сегодня приехала сюда прямо из Дувра.

– Вам есть где жить?

Александра покачала головой. Порыв, приведший ее сюда, вдруг показался ей чистейшим безумием.

Секретарь деловито поднялась из-за стола.

– Уберите весь этот беспорядок, мисс Крэйг, и пойдем взглянем на доску объявлений. Что-нибудь непременно найдется. Наши студентки вечно ищут родственную душу, чтобы было с кем разделить жилье за плату. – Она с любопытством оглядела Александру. – Деньги-то у вас есть?

– Да, у меня есть сбережения. Вот почему я решила действовать сейчас, пока не потратила все.

– Учтите, плата за обучение у нас высокая. Студентам-иностранцам стипендия не полагается.

– Вы хотите сказать, что у меня есть шанс?

Женщина предостерегающе вскинула руку.

– Не надо так спешить! Шансы невелики, и вы должны это понимать. Но… – Она помедлила, осторожно и тщательно подбирая слова. – На меня ваша работа произвела впечатление.

Всю усталость Александры вдруг как рукой сняло. Она была готова взять этот чужой и грозный город штурмом.

Девушка покраснела.

Александра проучилась в школе Слейда тот самый год, о котором так просила. Ее научили сдержанности и дисциплине; показали, как наилучшим способом использовать свою природную склонность к цвету и фактуре; ей читали лекции; ее укрощали, натаскивали, обучали, просвещали и поощряли. Она покинула школу с чувством облегчения. Теперь она вновь была вольна выбирать: погрузиться ли опять в свой утопический мир или, в случае необходимости, взяться за заказ, хоть и менее вдохновляющий, но зато приносящий доход.

Первая «коммерческая» возможность открылась перед ней, когда она еще училась у Слейда. В лондонском театре «Феникс» Александра увидела спектакль с участием Сибил Торндайк и была так потрясена воздушной и хрупкой красотой актрисы, что осталась дожидаться выхода звезды у служебного подъезда. Пока остальные поклонники требовали автографов, Александра выразила свое робкое и страстное желание написать ее портрет. Кавалерственная дама [18] Сибил уже не раз позировала знаменитым, прославленным художникам, но ей понравилась юная американка, и они договорились, что актриса будет позировать по часу перед началом спектакля раз в неделю, пока портрет не будет закончен. В конце концов она настояла на том, что купит портрет, причем предложила весьма щедрую цену. Итак, удача сопутствовала Александре с самого начала. К концу 1956 года она создала портреты еще двух знаменитых театральных актеров: Уильяма Сквайра и Патрика Уаймарка.

В течение следующего года она написала еще двенадцать театральных полотен: достаточно для небольшой выставки в галерее Мэйфер. И ее работы начали продаваться! Затем она отправилась в Бад-Гаштейн на мировой чемпионат горнолыжников 1958 года: ее новым увлечением стало атлетически сложенное и развитое тело. Очень скоро внимание Александры переключилось с лыжников на гимнастов и ныряльщиков, а затем ее увлек полный драм и трагедий мир автогонок. Здесь, к своему удивлению, она обнаружила, что гоночные машины не менее привлекательны, чем сами гонщики. Александре они не казались неодушевленными предметами; машины были живым продолжением своих водителей, чья индивидуальность обычно ускользала от ее кисти, пока они не садились за руль.

Она решила, что точно так же будет и с Алессандро; ей было любопытно узнать, что он собой представляет вне гоночной трассы, вдали от своего автомобиля, но она не собиралась писать его портрет в своей мастерской. Однако сейчас, в три часа ночи, после его неожиданного звонка, Александра долго лежала, уставившись в потолок, не в силах заснуть. И зачем ей понадобился этот Казанова с автодрома?

21

На следующий день они встретились в ее мастерской. День снова выдался жаркий, окна были распахнуты настежь, и пока Андреас в удобной позе сидел, развалившись, на заляпанной краской кушетке в углу, Александра, босоногая, в сером рабочем халатике с короткими рукавами, с завязанными на затылке волосами, примостившись на трехногом табурете, делала предварительные наброски. – Хочешь посмотреть?

Андреас взглянул на рисунок и был поражен. Скупые, сильные, свободные штрихи создавали образ уверенного в себе человека, но в глазах была заметна уязвимость, которую он тщательно скрывал и думал, что никто ее не видит.

– А ты и вправду здорово рисуешь! – признал Андреас.

Она забрала у него наброски.

– Останешься на обед?

– Сеанс окончен?

– На сегодня – да, – кивнула Александра. – Как насчет обеда?