Гонки с дьяволом

— Некоторые работали в части, как, например, жена Куценко. Других селили поблизости, давали участок земли для обработки. Половину урожая затем забирали. Кроме того, почти все они работали и в самой части.

— И много таких вокруг этой части?

— Да что-то около пятидесяти семей.

— А солдат в армии?

— Человек двести, да офицеров с полсотни…

— Разве могут пятьдесят семей прокормить такую ораву, даже если будут отдавать половину урожая?!

— Нас, в основном, кормили консервами.

— А почему забирали не всех?

— Знаешь, оставляли, в основном, те поселения, где было налажено хозяйство. Это резонно.

— На каком же основании вводился налог?

— На основании преемственности государственной власти.

— Вот как?

— Да! В тексте присяги, которую нас заставили принимать, было сказано о преданности Верховному Командованию, как преемнику государственной власти.

— Значит, командиры этой части считают себя Верховным Командованием?

— Выходит, что так. Офицеры говорили, что наше подразделение единственное в стране, не потерявшее организацию и сохранившее боеспособность. Но, думаю, они лукавят. Многие из солдат были из других частей. Похоже, что это сборище распавшихся воинских частей, которое объявило себя армией и преемником верховной государственной власти.

— Кто же эту власть избирал?

— Это самая настоящая военная диктатура. Даже на политзанятиях учили, что военная диктатура в создавшихся условиях — единственная форма организации.

— С феодальными производственными отношениями?

— Именно! Фактически поселенцы находились на положении крепостных крестьян!

Я внимательно посмотрел на него:

— Тебя это возмущает?

Виктор покраснел и опустил глаза. Видя, что он молчит, я хотел было уйти, но он остановил меня.

— Тебе нужно, чтобы я непременно высек себя? Да! Возмущает. Более того, то, что я говорил, было еще более отвратительно, так как моими солдатами, моими соратниками, были уголовники. Я много думал об этом. Но тогда… тогда мне казалось, что это единственная возможность…

— Ты так считал потому, что стоял наверху иерархической лестницы задуманного тобою общества. А здесь ты очутился в самом низу. Может быть это помогло тебе сделать правильный выбор!

— Ты можешь так думать. Но это не совсем так. Но сейчас мои слова бездоказательны…

— Напротив, у тебя есть доказательства твоей искренности! Ты ведь ничего не сказал о нашей колонии?!

— Нет, я сбежал для того, чтобы предупредить вас…

— Ладно… Скажи, как вооружена эта «Армия Возрождения»?

— В основном — стрелковое оружие. Есть вертолеты, бронетранспортеры, минометы, много грузовиков, ракетные установки, типа противотанковых. Да, вот еще — мощная радиостанция.

— А кто всем этим руководит?

— Какой-то генерал. Я его всего-то один раз и видел. И то издали. Есть несколько полковников.

— «Мобилизовывали» только молодых мужчин?

— Нет! И девушек тоже. Якобы для работы в штабе. Но многие офицеры брали их к себе в дом.

— А если девушка не хотела работать в штабе или «идти в дом»?

— Да кто их спрашивал? Один старик заступился за дочь, так его до полусмерти забили.

— Словом, как это было у тебя?

— Я лично этим не занимался. Хотя представляю, что позволяли себе уголовники…

— Ну, это ты еще сам услышишь от потерпевших.

— А это обязательно?

— Да! Ты ведь хочешь привезти сюда семью. Значит, надо будет получить согласие остальных колонистов. В том числе и твоих бывших пленниц. Так что, готовься.

— И когда же этот экзамен?

— Как только поправишься.

— Быстрее бы… Сторожка моего тестя может быть обнаружена в любой момент.

— Да! Тогда твоя жена может стать «крепостной девкой» какого-нибудь майора!

— А ты все-таки жесток!

— Иногда! Но ты не беспокойся за семью. Мы завтра же вышлем туда вертолет и человек пять для охраны. Твой тесть — мой старый приятель. Жену заберет вертолет, а тестя, вместе с хозяйством вывезем на грузовиках.

— Тогда я напишу письмо жене. Она, наверное, думает, что я погиб.

— Как? Ты не виделся со своими?

— Не пришлось. Я бежал во время одной из «операций». Она проходила к югу отсюда, километрах в ста пятидесяти.

— Они уже начинают подбираться к нам?

— Выходит, что так!

— Хорошо! Мы обдумаем, как нам встретить гостей. Так говоришь, что их около трехсот?

— Что-то около этого!

— Многовато, но что-нибудь придумаем. Кстати, как ты бежал?

— Знаешь, задумал бежать уже в первый день. Но нужен был случай…

— А что, были побеги? — перебил я его.

— В том-то и дело, что были… Еще в мае бежали двое. Один скрылся, а второго поймали и расстреляли перед строем. Совсем мальчишка. Лет восемнадцати… Через месяц я участвовал в одной операции. Еще весной с вертолета было обнаружено около десяти мелких очагов жилья. Их решили не трогать до сбора урожая, а в конце августа послали три команды, чтобы забрать жителей и урожай.