Гонки со смертью

— Прими поздравления, Рокки, от скромного детектива. Только не вздумай бить кого-нибудь этой рукой.

Эбби обняла меня и громко расхохоталась, что не очень-то вязалось со скорбной толпой вокруг.

— Черт возьми, да ты у нас просто везучая девчонка! Миссис Делани, как вам это нравится? Правда здорово?

Они с Томми повернулись к моей матери и разом притихли. Вид у нее был совсем не радостный. Да что там, прямо-таки горестный. В тот момент мне показалось, что почва уходит у меня из-под ног.

* * *

Машина преодолела подъем и покатила вниз, в сторону Чайна-Лейк. В белесом знойном мареве дорога казалась черной стрелой. На горизонте громоздились горы, отрезая землю от цианово-голубого неба. Встречный ветер приветствовал гостя, ударив в лобовое стекло. Койот облизнул губы.

И как только он упустил такую возможность? Как это могло случиться? Возможность ускользнула от него в Канога-парке. Он снова и снова прокручивал все это в голове, пытаясь выявить причину, пытаясь расплести нить за кошкой. Ведь он так тщательно все рассчитал. Загнал запуганную цель с открытого пространства в пределы досягаемости и уже готов был взять ее. Валери Скиннер сидела в том кафе совершенно одна. А потом эта Делани вызвала полицию.

Ему выпала неучтенная карта — вот почему эта возможность ускользнула. Он упустил свой шанс только потому, что забыл учесть вероятность несчастливой карты. Та бабенка из Чайна-Лейк просто обошла его. В другой раз такого допустить нельзя.

Он коснулся груди, тоскуя по амулету. Характер предстоящей охоты и крайняя важность миссии не позволили взять амулет с собой, а ведь тот всегда придавал ему уверенности.

За окном мелькали заросли розмарина и юкки. Койот продолжал размышлять. Делани выпала ему в виде несчастливой карты, но он мог обернуть это в свою пользу. В ее газетной статье содержалось достаточно фактов, свидетельствующих, что она все еще пытается выйти на след.

Зайдя на школьный сайт посещаемости, он узнал, что дети Хэнкинсов и Чангов не ходили в последнее время на занятия, остались вне досягаемости, но он чувствовал — Делани наверняка знает, где они.

Ему нужна была эта информация, и он не собирался трогать Делани, пока она не снабдит его ею. И тогда он разберется с ними со всеми. Больше он своего шанса не упустит.

Над асфальтом миражом дрожал воздух, создавая иллюзию влаги. В горле снова рождался крик. Крик Койота. Это здесь он пел свою заунывную песнь. Здесь родился. Богиня подземного мира «Южная звезда» исторгла его из себя. Он вышел из ее чрева окровавленный и обожженный, нашпигованный осколками, — вышел, чтобы начать свою охоту.

Это было давно, и вот теперь он вернулся. В последний раз. Люди, причинившие ему боль, люди, которые отказались от него и обрекли на одиночество, наконец обретут здесь заслуженную смерть. Carpe diem, canis latrans.[2] Койот не упустит своего момента и возьмет добычу за горло.

Глава 25

На кладбище было людно. Посаженные рядами эвкалипты почти не защищали от зноя подступающей со всех сторон пустыни. Кладбищенский сторож, колесящий по лужайкам на газонокосилке, выбросил окурок в траву. И напрасно. Я бы вот, например, не хотела, чтобы лет через двести мое имя заросло колючими сорняками и песком. Я бы не хотела, чтобы посетители, лениво разглядывая заброшенную могилу, спрашивали, кто в ней лежит. Нет уж, лучше развейте мой пепел по ветру. Найдите гору повыше, спойте на вершине что-нибудь торжественное и развейте мой прах над землей.

Мы шли за Эбби и Уолли по лужайкам к месту захоронения. Уолли обнимал жену за плечи, и она на мгновение прильнула к нему. Солнце палило нещадно. Теперь я окончательно поняла, как ошиблась, напялив черный костюм. Томми оглядывал кладбищенскую территорию, словно ястреб, потом, извинившись, отошел в сторонку.

Я взяла мать под руку.

— Ты ведь все знаешь, да?

Она не сразу повернулась ко мне, наблюдая, как несут гроб к могиле. Потом замедлила шаг и посмотрела на меня. Во взгляде ее я прочла затаенную боль.

— Я нашла чек от теста на беременность.

У меня сжалось горло.

— Я не хотела, чтобы ты узнала об этом так.

— Милая моя девочка, я же не сержусь и нисколько не разочарована.

«Милой девочкой» она не называла меня со времен моего четырнадцатилетия. Комок в горле сжался сильнее, в глазах защипало.

— Мамуль, я понимаю, что все неожиданно, но этот ребенок для меня просто драгоценный дар.

Она посмотрела так, словно искала подходящие слова, чтобы объяснить, насколько все мною сказанное не так. Я старалась не расплакаться.

— Почему бы тебе не сказать, что у нас с Джесси все будет хорошо? — спросила я. — Почему бы не передать ему через меня самые лучшие пожелания, не похвалить и не одобрить наш союз?

— Эван, я вовсе не из-за этого.

— Но ты не рада, и мне больно это видеть.

Она взяла меня за плечи:

— Я безумно боюсь за тебя.

Я растерянно моргала: