Гонконг. Почти что пенсия

— Господин Юн, вы мне кое-кого напоминаете, — на игру не похоже, однако её истинные эмоции интерпретировать не возьмусь. — Обычноя так не делаю, но сейчас отступлю от собственных правил: давайте обменяемся номерами телефонов?

— А папа не будет против? — вскидываю бровь.

Странные ощущения, донельзя смешанные чувства.

На заднем плане мелькает издевательски гротескная мысль: после выхода из раздевалки моё обручальное кольцо осталось в кармане.

— Отец умер, — новая знакомая полирует задумчивым взглядом мою переносицу.

— Не сочтите за попытку от вас избавиться, но у меня сейчас на самом деле нет ни телефона, ни его номера. — Чистая правда, если что.

Включенный и работающий мобил для меня сейчас, судя по всему, непозволительная роскошь.

Даже самому досадно.

— Может, тогда по сети свяжемся? — она не давит, не напирает, просто в стиле более молодого поколения подбирает варианты решения задачи, которую сама же и поставила.

Ещё более смешанные чувства с моей стороны:

— Не веду социальных сетей. — Во всяком случае, не разобрался в местных пока, как и в своих там аккаунтах.

— Тогда… — нестеснительная фемина поправляет сумку, сползающую по плечу. — Запишите мой?

Она уверенно достает ручку, блокнот, записывает на бумагу номер. Вырывает листок, протягивает мне:

— До свидания. Ещё раз: была рада нашему знакомству.

— Взаимно, — вежливо убираю сложенную вчетверо бумажку в карман.

Новая знакомая уходит за поворот, я шагаю к подъезду, чтобы позвонить в домофон.

Странно. Длинные гудки, жена не открывает.

Может, увидела наше общение? Окна как раз на эту сторону.

Из недр кармана извлекаю ключ, который предусмотрительно захватил с собой.

Повинуясь невнятному предчувствию, по лесенке к лифту практически взбегаю. Пока железная коробка везёт меня до нужного этажа, в нетерпении барабаню ногтями по пластику.

А когда створки выпускают меня наружу, становится понятно, что интуиция меня не подвела: верь в нашу квартиру распахнута, на полотне — следы от ударов тяжелым предметом.

Шкаф на полу, книги, документы, вазочки… разбросано белье, в том числе нижнее.

Кто-то перевернул всё вверх дном — посчитали, что могут здесь что-то найти. Мебель отодвинута, двери сломаны… Вопрос — нашли ли они то, что искали?

Облизываю пересохшие губы.

Жена лежит посередине комнаты, не шевелится, по телу — ссадины. Халат распахнут, но нижнее белье на месте и не тронуто.

Очень быстро осматриваю квартиру перед тем, как начинать помогать супруге. Рука по пути сама тянется к небольшой статуэтке, а спина прижимается к стене, чтоб исключить нападение из невидимой зоны.

В ванной никого, шланг стиралки оторван, пластиковые накладки в душевой сорваны. С бачка унитаза сорвана крышка.

Дальше — кухня, там тоже царит бардак. Холодильник открыт, продукты весело разбросаны по полу. На самом полу, как и на стенах — череда вмятин. Простукивали на предмет тайников? Да ну.

Печка сорвана с места, духовка открыта, внутри — недопеченный пирог.

А ведь соседи наверняка что-то слышали: бесшумно так все разгромить невозможно.

Осмотр окончен. Возвращаюсь к супруге — слава богу, прощупывается слабый пульс. Дышит она едва заметно, но ровно. На левой стороне головы — гематома.

Перед тем, как взять трубку телефона, обращаю внимание на то, что она в крови. Возможно по голове моей жены ударили именно ею.

Собираюсь аккуратно позвонить, чтоб не стереть возможные отпечатки пальцев — и понимаю, что не знаю, куда. В голове каша из номеров разных стран.

В следующую секунду пальцы сами набирают три девятки. Из динамика доносятся длинные гудки, потом грубый мужской голос:

— Службу спасения девять-девять-девять. Слушаю вас.

— Проникновение со взломом, пострадала женщина, возраст около пятидесяти. Из объективного — черепно-мозговая травма плюс старая онкология, — старательно выговариваю каждое слово.

— Это ваш адрес? — оператор без подсказок сам называет мои улицу, дом и квартиру

— Да.

— Мне нужно чтобы вы ответили на вопросы. Помощь уже едет, пожалуйста, успокойтесь. Ваша жена в сознании?

— Нет.

— Преступники покинули квартиру?

— Да.

— Сколько их было?

— Откуда мне знать? Минимум двое.

— Они были вооружены?

— Не могу сказать, не видел.

— Вам лично требуется помощь? Есть ли еще в квартире другие пострадавшие?

— Нет. Я один, кроме жены помощь никому не требуется.

— Оставайтесь на линии, я расскажу, какую первую помощь можно оказать, пока к вам едут…

Кладу трубку, хотя оператор продолжает что-то говорить. Всю нужную информацию я представил, первую помощь жене уже сам оказал.

Телефон неожиданно начинает звонить. На дисплее — смутно знакомый номер. Нет, я его не помню и не скажу, кому он принадлежит, но цифры…

— Слушаю, — по всему, есть смысл ответить.

— По хорошему не понимаешь — будет по плохому, — голос изменён электроникой.

Удерживаюсь от каких-либо эмоций, поскольку они сейчас — лишняя слабость.

Одновременно с голосом явственно слышен уличный шум — звонят из оживленного места. В памяти всплывает: номера, начинающиеся с двух девяток, принадлежат уличным телефонным автоматам.

— Когда нужны деньги? — всячески затягиваю разговор.