Гонщик-2

Появился Клейст, открыл ворота сарая, принялся кочегарить мобиль. Ему нужно хотя бы пара минут, чтобы эта железяка могла стронуться с места. А горит ведь все сильней! Набежали еще люди, выстроились цепочкой от колодца, принялись передавать ведра с водой. А я углядел в сарае лопату.

Вот что за хрень! Деревянная дубина, только по краю окованная железной полосой. И это в век пара и технологий! Ну да ничего, земля тут не шибко утоптанная, и такой инструмент годится.

Теперь дело пошло на лад. С каждой лопатой земли огонь уменьшался и, наконец, угас совсем. Вода же загасила стену сарая, кровлю и забор. На дереве остались только черные обугленные проплешины. Тут из сарая послышалось знакомое фырканье и во двор выполз мобиль. Да, горело бы чуть поинтенсивнее, и аппарат было бы не спасти. Еще один резон обзавестись дополнительным источником рабочего тела. Тот же сжатый воздух: даст, скажем, десять секунд экстренной тяги, и этого будет вполне достаточно. А потом на ходу от компрессора можно заново накачать баллон.

— Господин Стриженов! — отвлек меня от размышлений чей-то голос.

Я повернулся: хозяин дома. Серьезный такой мужичина. По статусу, со слов Игнатьева, купец третьей гильдии.

— Господин Стриженов, — повторил купец. — Тут дело такое: я не против того, чтобы вы с механиком у меня ночевали, но мобиль свой куда-нибудь уберите. Коли один раз поджечь попытались, нехристи, так с них станется и вдругоря запалить. Деньги господин Игнатьев, конечно, хорошие заплатил, но дом, да лавка, да имущество все ж подороже будет. С таким беспокойством и денег не надо, целым бы уйти.

— А кто, думаете, поджигал? Какие нехристи?

— Поджигал-то известно кто — Ванька Косой. Тот за полштофа казенки что хошь сделает. Сунули в руку бутыль с жижей горючей, да бросить велели. Он и бросил. Совсем пропащий человечишко… был.

— Был?

— Так прибили его. Вот только что в подворотне нашли. Башку дурную камнем проломили. А кто его послал, теперь и не дознаться. Так что убирайте мобиль, господин Стриженов, от греха подальше.

Я вздохнул. Рядом раздался еще один вздох: Клейст.

— Ну что, Николай Генрихович, идемте собирать вещи. По крайней мере, у нас были ужин и баня. А спать будем, наверное, по очереди: есть у меня нехорошее подозрение, что те, кто зажигалку бросили, не успокоятся. Одна надежда на то, что на стоянке мы будем не одни.

И снова проверил в кармане револьвер.

Ночь прошла относительно спокойно за исключением того, что даже в свой черед спал я вполглаза. Ну и стартовал, соответственно, с мутной головой и с трудом удерживаясь от зевков. Клейст, продержавшись с полчаса, принялся клевать носом и, в конце концов, заснул. Просыпался на особо резких ухабах, встряхивался, вздергивал голову и тут же засыпал вновь. А я гнал мобиль вперед, применяя все известные мне способы сохранить бодрость: горланил песни, тряс головой, грыз взятые в дорогу сухари, но все равно мало-помалу усталость брала свое. Пару раз я ловил себя на том, что отключаюсь. Потом — что совсем только что был в отключке. И, наконец, едва не перевернул мобиль, наехав на высокий насыпанный на обочине бугор.

Аппарат подпрыгнул, дернулся, я проснулся и холодный пот струйкой побежал по спине: мог ведь запросто угробить и технику, и нас двоих. Запоздалый страх, окативший меня ледяной волной, прочистил мозги и в один момент разогнал сонливость.

— Что такое? Что случилось? — ожил на соседнем сиденье Клейст.

— Уже все в порядке, Николай Генрихович.

— Очень хорошо. А вы знаете, мы ведь уже подъезжаем!

Расстояние от Тулы до Тамбова на двадцать верст больше, чем от Воронежа до Орла, а потому и на этом отрезке был устроен дополнительный контрольный пункт. Разместить его решили в городке Скопин. Город этот будет, пожалуй, подревнее, чем Ливны. Вот только в Ливнах все больше промышленники верховодят, а в Скопине осело купечество. Правда, есть еще угольные шахты. Вот терриконы пустой породы и ознаменовали предместья городка.

Как и во всех предыдущих городах, улицы были запружены народом. Немногочисленные городовые пытались как-то унять толпу охочих до зрелищ людей, но выходило это у них плоховато.

Спланирован город четко, словно по линейке. Улицы прямые, достаточно широкие, но кроме центральной площади мощеных камнем почитай что и нет. Дома за редким исключением деревянные. Максимум — первый этаж из кирпича сложен. Зато церквей аж семь штук, и все каменные. Вот на площади у местного собора контрольная точка и была организована. В стороне среди толпы я углядел знакомое лицо. Вернезьев? Откуда он здесь? Хотел было присмотреться повнимательней, но тут меня отвлели, а когда я вновь глянул в ту сторону, никого не увидел. Может, мне показалось?

Формальности не заняли много времени. Но сразу же двигаться дальше без малейшего отдыха было невозможно: я боялся банально срубиться где-нибудь на полдороге. Ехать же оставалось без малого две сотни миль. Вот мы и решили, сообразно Ливенскому опыту, перекусить в местном трактире. Чиновник клуба гонщиков подсказал заведение поприличней, да к тому же такое, где кофе спросить можно.