Гонщик

— Дамы и господа! Представляю вашему вниманию моего сегодняшнего гостя Владимира Антоновича Стриженова. Кто-то из вас уже знает его, а для прочих — это замечательный гонщик, великолепный танцор и весьма галантный кавалер. А это, — обращаясь ко мне добавила она, поведя рукой в сторону любителей танго, — мои друзья.

Мы сделали два шага к ближайшему дивану.

— Барон Николай фон дер Остен-Сакен с супругой Анастасией.

Брюнет с тонкими усиками на породистом холеном лице чуть склонил голову, обозначая поклон. Миловидная молодая женщина хрупкого сложения в темно-зеленом, в цвет глаз, платье слегка улыбнулась.

— Господин Евгений Туровский.

Молодой щеголь, кивнув, привстал и тут же плюхнулся обратно.

— Госпожа Екатерина Нечаева.

Весомых достоинств дама в небесно-голубом платье с открытыми плечами и внушительным декольте, умело прячущая свой возраст, протянула мне руку, затянутую в длинную, до локтя, перчатку.

— Господин Александр Викарт.

Молодой человек с седыми прядями в смоляных волосах упруго поднялся с дивана. Пожатие его было твердым, увереным, а открытое лицо вызывало симпатию. Впрочем, я не стал делать выводы. Вот, к примеру, барышня Неклюдова выглядит чистым ангелом, а на самом деле — та еще хищница.

— Госпожа Ольга Дорохина.

Алое платье, от середины бедра превращающееся в кисею. Карминово-красные губы. Крупные рубины в массивном золотом ожерелье. Красные ногти с белым кончиком. Одним словом, воплощенная страсть. Дама немного наклонила голову и тут же, секунду спустя, взмахнула ресницами, устремляя на меня пронзительный взгляд широко открытых черных глаз. Без сомнения, эта женщина знает толк в наслаждениях, как в чувственных, так и в плотских, и пришла сюда именно за этим.

— Ну а теперь, — взмахнула рукой баронесса, — танцы!

Оркестр начал играть, и комнату заполнили тягучие звуки мелодии, рожденной под жарким солнцем Аргентины.

— Александра, вы позволите пригласить вас? — протянул я руку баронессе.

Та вложила свою ладонь в мою и шагнула навстречу, пересекая незримую границу, начиная с которой, по понятиям общественной морали, заканчивались приличия и начинался интим. Моя рука легла женщине на талию, ее — мне на плечо. Я выждал несколько тактов, ощущая нетерпение своей партнерши и, едва оркестр доиграл вступление, сделал шаг.

Сердобина танцевала прекрасно, увлеченно, явно получая немалое удовольствие от самого процесса, от движения, от музыки. Но той вспышки, того слияния в танце, что случилось с нами на балу, так и не произошло. Чего-то не хватило, какой-то искры, малости, чтобы случилось волшебство. И когда отзвучали последние аккорды, в глазах баронессы промелькнула тень разочарования.

Хоть вечеринка и была камерной, закрытой, даме танцевать дважды с одним кавалером считалось недопустимым. Если, конечно, это не ее муж или, хотя бы, жених.

— Друзья! — провозгласила баронесса. — Наверняка вам будет скучно весь вечер танцевать с одним партнером. Я предлагаю бросить жребий. Каждая дама будет тянуть бумажку с именем того мужчины, с которым она еще не танцевала.

Джентльмены в ответ на это предложение дружно промолчали, а дамы, напротив, столь же дружно пришли в восторг. Немедленно был вызван слуга с письменными принадлежностями, приготовлены бумажки с именами, лоты брошены в пожертвованную хозяйкой модную дамскую шляпку и веселье продолжилось с новой силой.

Было это случайностью или нет, не знаю. Я вполне допускаю, что баронесса каким-то образом жульничала, но факт состоял в том, что партнерши мне доставались в том самом порядке, в каком были представлены.

Анастасия фон дер Остен-Сакен танцевала безукоризненно — в смысле техники. Но при этом оказалась настолько холодна и бесчувственна, что впору было предположить, что я танцую с роботом или, как здесь было принято называть подобные механизмы, автоматоном. Удовольствия — ноль. У меня осталось разве что некоторое чисто эстетическое удовлетворение сродни тому, что бывает от качественно проделанной работы.

Нечаева танцевала не слишком умело, пытаясь компенсировать недостаток мастерства чрезмерной энергичностью движений и нарочитой эмоциональностью. Но этого было недостаточно для возникновения гармонии танца. О взаимопонимании между партнерами речи и вовсе не шло. Зато вот госпожа Дорохина возместила недостатки двух предыдущих партнерш с лихвой.

Оленька — так она просила себя называть — танцевала самозабвенно, страстно, забыв о малейшей стыдливости. Кисея, изображавшая подол ее платья, то и дело взлетала вверх, открывая взору всех желающих крепкие стройные бедра. Глаза ее были полузакрыты, на губах блуждала отсутствующая улыбка. Она словно бы находилась в некоем трансе, но при этом мгновенно откликалась на малейшие мои движения. Так ощущают друг друга пары, танцующие вместе не один год. Уверившись в надежности партнерши, я стал понемногу импровизировать, все больше и больше отходя от канона, и Оленька послушно следовала за мной. Расстояние между нами, и без того не слишком большое, опасно уменьшилось. И кто знает, чем бы закончился наш танец, если бы прежде не закончилась музыка.