Гонщики кампуса. Бойфренд из книг

Шоу чирлидерш заканчивается. Пол дрожит под ударами ног зрителей, и мое сердце сжимается, как будто я на открытии Голодных игр.

Наконец появляются обе команды и бегут к своим скамейкам. Легко замечаю Донована – просто потому, что он впереди, – и его глаза мгновенно находят меня, как будто он хочет убедиться, что я здесь. Он подмигивает мне, а потом приветствует зрителей.

Не первый раз я вижу его в баскетбольной одежде, но в этой атмосфере он выглядит неотразимым. В тот момент, когда я говорю себе это, на Гавайях, наверное, начинается ужасная метель.

Его скамейка как раз рядом с нами, подозреваю, он именно поэтому выбрал такие места.

– Ты пришла, – бросает он мне, открывая бутылку с водой.

– Твоя наблюдательность поражает.

– Надеюсь, вторая половина моего талисмана с тобой, – шепчет он, незаметно указывая на место, где спрятаны те самые трусики.

Да, но я до сих пор не знаю, зачем я их надела.

– Лифчик на тебе?

– Хотел надеть, но в нем трудно дышать. Я бы с удовольствием поболтал о кружевном белье, но мне нужно выиграть матч. Скажешь небольшую ободряющую речь?

– Заставь меня гордиться.

Он дважды хлопает себя по груди, кивает Адаму и снова подходит к тренеру.

Игра только начинается, а мне уже надоело смотреть, как они все бегают от одного кольца к другому. Кто-то поет, кто-то свистит, кто-то визжит. Стараюсь не спускать с Дона глаз, но это непросто. Поражаюсь энергии и страсти, исходящим от него.

Я рада, что пришла, иначе никогда бы не увидела его с этой стороны. Льюис на площадке тоже выглядит другим. Разгильдяй в жизни, в игре он серьезен и увлечен. Он только что забил очко, «Бакиз» хорошо начали, опережают уже на двенадцать пунктов; ловлю себя на том, что кричу вместе с залом, чем очень веселю Адама.

Команда противника напряжена, игроки, оставшиеся на скамейке запасных, возмущаются и призывают своих товарищей по команде пошевеливать задницами. Мне они не очень нравятся, нахожу их слишком резкими, и судья не раз об этом напоминает.

Перевожу взгляд на Дона в тот момент, когда он отбирает мяч у одного из игроков. Очень резко обводит. Противник, у которого он вырвал мяч, пытается заблокировать Донована, вытягивая свои большие руки. Дон проворен, он уклоняется, разворачивается и… бросок! Задерживаю дыхание, вонзаю ногти в сиденье и чувствую, как из горла вылетает победный крик. Но другой парень еще не закончил, он пользуется тем, что Дон сосредоточен на кольце, и наносит ему удар плечом в грудь. В прыжке он теряет равновесие, его отбрасывает назад, он тяжело падает на паркет с визгливым шумом.

– Сукин сын!

Понимаю, что крикнула слишком громко, чувствую любопытные взгляды игроков, сидящих на скамейке передо мной. На трибунах начинается возмущение, тренер в волнении оскорбляет рефери.

Дон встает, морщится, касается плеча, которое смягчило его падение, и бросается к игроку. Их лица на расстоянии всего нескольких несчастных дюймов друг от друга, вижу, как шевелятся его губы. Противник крупнее, но Донован не менее внушителен. Сломай ему челюсть!

Судья свистит фол, я все еще стою, крича. На меня это не похоже, но, когда ублюдок с номером 34 отворачивается с довольным видом, я взрываюсь.

– Черт! Самодовольный мешок дерьма!

Я не единственная, кто возмущается, но я ближе всего к площадке, он слышит меня и смотрит в мою сторону.

– Посмотри на мой палец, – кричу я ему, размахивая средним пальцем, – он больше, чем твой член!

– Кэрри, сядь, – устало произносит Адам, натягивая на меня толстовку.

34-й хмурится, я продолжаю махать пальцем, пока Адам не хватает его и не заставляет меня усесться.

От ярости мне становится жарко, я срываю свитер и бросаю его к ногам. Подняв голову, встречаю смеющиеся глаза Донована, который подходит к скамейке, чтобы обменяться парой слов с тренером. Возможно, я слегка распсиховалась.

Игра возобновляется, неспортивное поведение соперника обходится его команде в два штрафных броска и еще больше увеличивает разрыв в очках.

Первые двадцать минут подходят к концу, раздается свисток на перерыв, и я слежу за Донованом, когда он бежит к краю площадки. Он дергает плечом, тот придурок причинил ему боль, и это сводит меня с ума.

Адам протягивает бутылку воды, делаю большой глоток, не сводя с Дона глаз. Мой ученик опускается на скамью передо мной, обматывает полотенце вокруг шеи и поворачивается к нам.

– Итак, Кэрри, хорошо проводишь время? – спрашивает он, улыбаясь.

– Как твое плечо? – спрашиваю я, морща лоб.

– Беренсон меня достал.

– Желаю ему инфекцию заднего прохода.

Моя тирада смешит Льюиса, которого я даже не заметила рядом – настолько была занята разглядыванием Дона.

– Я тоже, – говорит он, моргая. – Скажи только слово, Кэрри, и я буду твоим любовником. Знай, что мой член невероятно больше твоего пальца.

Шлепаю его же полотенцем ему по лицу.

– Где моя футболка? – с неодобрительным видом спрашивает он.

– В сумке, под рукой, чтобы вытирать слезы от скуки.

– Не будь злопамятной, я слышал, как кричала твоя фанатская душа.