Гонтлгрим

— И ты не сказал мне, — снова завел Пвент. — Ты сказал эльфу, ты сказал гному, ты сказал вонючему орку, но не сказал мне.

— Я сказал тем, кто идет со мной, — объяснил Брунор. — И никто в Мифрил Холле не знает, кроме Кордио, но я нуждался в нем, а его священники бы не поняли. И он, как известно, сохранил тайну, чтобы ты не сомневался.

— Но ты не доверился своему Пвенту.

— Ты не должен был знать. Так было бы лучше для тебя!

— Чтобы увидеть моего короля, моего друга, погребенного под камнями?

Брунор вздохнул, не найдя ответа.

— Хорошо, я доверяюсь тебе теперь, когда ты не оставил мне никакого выбора. Теперь ты служишь Банаку, но знай, что не стоит ему ничего говорить, как и кому-либо другому в Мифрил Холле.

Пвент решительно покачал головой на последние слова Брунора.

— Я служил королю Брунору, моему другу Брунору, — сказал он. — Вся моя жизнь для моего короля и моего друга.

Это заставило Брунора насторожиться.

Он обратился к Дриззту, который пожал плечами и улыбнулся; потом к Нанфудлу, который нетерпеливо кивнул; затем к Джессе, которая ответила.

— Только если вы обещаете ссориться друг с другом время от времени. Я действительно обожаю вид дварфов, выбивающих друг из друга медовый пот!

— Ба! — фыркнул Брунор.

— Куда теперь, мой ко… Мой друг? — спросил Пвент.

— На запад, — сказал Брунор. — Далеко на запад. Навсегда на запад.

ЧАСТЬ 1 Бесплодные попытки Безумного Бога

Пришло время, позволить водам прошлого отойти к далёким берегам. Несмотря на то, что они никогда не будут забыты, давно ушедшие друзья не должны занимать мои мысли день и ночь. Они будут со мной, успокаиваю я себя, готовые улыбнуться всякий раз, когда мой мысленный взор обращается к их образам за утешением. Готовые воззвать к богу войны, когда битва близка, готовые напомнить мне о моих промахах, когда я готов совершить очередную ошибку, и готовые, всегда готовые заставить меня улыбнуться, отогреть моё сердце.

Но, боюсь, они также напомнят мне о боли, несправедливости, о бесчувственных богах, отнявших у меня мою любовь именно в тот момент, когда я наконец-таки обрёл покой. Я никогда их не прощу.

— Проживай свою жизнь по частям, — сказала мне одна мудрая эльфийка, потому что быть долгожителем, который может видеть рассвет и закат веков, было бы настоящим проклятьем, если постоянно помнить о грядущей смерти.

Теперь же после более чем сорока лет я поднимаю свой бокал за тех, кто ушёл: за Дюдермонта; за Кэддерли; за Реджиса; возможно за Вульфгара, так как я ничего не знаю об его участи; и больше всего за Кэтти-Бри, мою любовь, мою жизнь — нет, любовь этого отрывка моей жизни.

Случай, судьба, боги…

Я никогда не прощу их.