Гонцы смерти

Денис, снимая их беседу на пленку и слушая разговор, хмурился, потому что пока ничего криминального в этой милой болтовне не было. Ни одного намека о Шелише, об аппарате Володина. Милый светский треп. Лишь один раз промелькнуло упоминание о внебрачных связях Санина, но для такого эффектного мужика это только в плюс. В гостиную вернулся Хозяин, и Денис снова стал снимать их разговор. Мешала штора, которая перекрывала пол-лица вица-премьера, но Денис и ракурс избрал такой, чтобы видеть прежде всего Станкевича, он больше всего интересовал дядю и Турецкого.

Мужики неспешно выпили, и Санин посмотрел на часы.

— Сегодня вечером тесть грозился заехать и поздравить, — проговорил, оправдываясь, вице-премьер.

— А мы в принципе все обговорили, — неестественно улыбнулся Станкевич. — А самое главное — ты принял мои извинения и глупая ссора забыта. Давай как-нибудь посолиднее поужинаем, чтобы обговорить первые шаги по утоплению этой программы деприватизации. Шелиш и составлял ее, чтобы пырнуть меня вилкой в бок, а получилось наоборот. Я сегодня же созвонюсь с нашими друзьями-экспертами, приглашу их, а ты привезешь мне экземплярчик. Приезжай с Натальей, Люда уже будет жить здесь, отпразднуем помолвку, познакомим жен и, как в старые времена, будем дружить домами. Договорились?

Виталик улыбнулся, развел руками, поднялся.

— Вот и чудненько! — поднялся и Станкевич. — Привет тестю! Я ему как-то английский спиннинг обещал, скажи, приятель из Оксфорда поедет анализировать эту галиматью и прихватит, так что через недельку он у него будет.

— Передам! Тем более что его на пенсию отправляют, пригодится. Ну пока!

Они обнялись, поцеловались, как в прежние времена, точно никогда и не ссорились.

Из-за любовного пыла, внезапно настигшего Станкевича, он совсем забыл о Тюменине, которого не видел уже два дня. Физик почти не появлялся в гостиной, спускаясь лишь к себе в лабораторию. Работать он предпочитал по ночам, а первую половину дня отсыпался. Завтракал и обедал Миша изредка на кухне, а чаще у себя в комнате, и эта обособленность ученого тревожила Хозяина. Кто знает, какие опасные мысли завелись в его голове и на что он может решиться.

Геннадий Генрихович, проводив Санина, поднялся к нему, постучал. Тюменин впустил его, удивившись его появлению.

— Как самочувствие?

— Нормально. — Тюменин присел к столу, на котором лежал один из технических журналов. Физик хмуро смотрел в сторону, стараясь не встречаться взглядом со Станкевичем. Геннадий Генрихович, не дожидаясь приглашения, прошел в комнату, сел в кресло. Неделю назад они договорились, что Тюменин «посадит» двух «микроклопов» в швейцарские часы. Одни Хозяин подарит Санину, а другие, женские, Вике. Снимать информацию с этих «микроклопов» можно будет, находясь за пределами «Белого дома». Таким образом будет установлен контроль и за Виталиком.

— Как часики? — спросил Станкевич.

— Готовы. — Миша вытащил их из стола.

— Ты их проверял?

Тюменин кивнул.

— Прекрасно. Что такой хмурый, Миша?

— Не знаю. Сплю плохо. Четыре часа, больше не удается.

— У меня есть хороший врач, хочешь, Кузьма тебя свозит? Могу и сюда его пригласить, — предложил Геннадий Генрихович.

— Ни к чему, — пробурчал физик. — Надо содовые ванны попринимать, мне помогает.

— Какие проблемы?

— Никаких.

Разговор не клеился.

— Ты собирался родителей повидать. Съезди.

Тюменин взглянул на Станкевича, и тот даже вздрогнул, столкнувшись с его взглядом: жуткая, почти нечеловеческая тоска отражалась в нем.

— Сейчас пока не хочу, — неожиданно сказал Миша.

— Чего?

— Позже.

Тюменин что-то хотел спросить, но так и не спросил.

— Деньги я перевожу аккуратно, — напомнил Станкевич. — Показать платежки?

— Не надо. У меня тут одна идея возникла, — заговорил Тюменин. — Можно вдвое увеличить расстояние, на котором будет действовать аппарат. Сейчас где-то около километра, девятьсот семьдесят метров, а можно увеличить вдвое. Меньше хлопот.

— Это хорошо! — загорелся Станкевич.

— Мне пока все равно нечем заниматься. Могу сделать. Мне пару дней понадобится.

— Гениально! — похвалил Хозяин.

— Тогда мне аппарат понадобится.

— Ты хочешь прямо сегодня заняться?

— А чего откладывать.

— Сейчас принесу.

Станкевич сходил, достал из сейфа аппарат. Уже подходя к комнате физика, он на мгновение остановился: слишком странно ведет себя Тюменин, а заполучив эту смертоносную штуку, он спокойно сможет отправить на тот свет их с Кузьмой и покончить с собой. Все гении с приветом, а смерть Шелиша крепко подкосила изобретателя: хлипкий он оказался. Но тогда Тюменина надо кончать сейчас, а Кузьма, которого Геннадий Генрихович заставил спешно научиться управлять аппаратом, еще неуверенно себя чувствует. Хотя Кромина по указаниям Миши к инсульту привел он. Но нужно еще хотя бы парочку таких ликвидаций, и Тюменина можно будет отправить «отдохнуть» на Гавайи или в Женеву, куда физик рвался посидеть в библиотеке и где люди Билла его тихо, без шума уберут. Сейчас рано.

— За пару дней сделаешь?

Тюменин кивнул.

— О'кей! — он похлопал Мишу по плечу. — Если что надо, говори, не стесняйся.