Гонзаго

Ждать звонка пришлось почти целых два часа. За это медленно ползшее, словно старая полуживая кляча, время чего только Уфимцев не передумал. В конце концов, чтобы как-то отвлечься и занять себя, он взял пудовую гирю и начал перед зеркалом выжимать ее попеременно руками. Это упражнение он проделывал ежедневно после работы. Сначала тридцать раз правой, затем столько же раз левой рукой. Только он закончил это упражнение и, взяв гирю за ручку, поставил ее в воздухе на попа, как раздался телефонный звонок. Уфимцев опустил спортивный снаряд, взял трубку и услышал бархатный, ласкающий ухо голос Евы:

— Алло, Юрий Петрович? Добрый вечер. Это я. Вы мне звонили? Что-нибудь случилось?

— О, Елена Владимировна, наконец-то! Еще раз здравствуйте. Вы совершенно правы, да, случилось. Вы понимаете, совершенно неожиданно для меня… но так уж вышло… — Он немного помедлил. На другом конце провода тоже было тихо. — Короче говоря… мне удалось достать два билета на завтра в «Арену-2000» на концерт. Ну, на тот самый… Вы понимаете, о чем я говорю? Я хочу пригласить вас… Если вы, конечно, не против?

На том конце провода удивленно вырвалось: «Меня?» — после чего в трубке наступила тишина.

— Алло, Елена Владимировна, вы слышите меня? — переспросил Уфимцев. — Куда вы пропали?

— Я отлично слышу вас, Юрий Петрович. Но, честно говоря, я в небольшом замешательстве. Просто не ожидала такого… щедрого предложения… от вас…

У Уфимцева от напряжения затряслась рука, державшая трубку, и он почти ощутимо услышал в ответ что-то вроде «я не могу, я завтра буду занята», но тут же бархатный голос Евы, как показалось, даже с радостными интонациями произнес:

— Конечно же, не против. Я тоже очень хотела попасть на этот самый концерт и очень рада, что вы меня на него пригласили. И как вам удалось достать туда билеты, Юрий Петрович? Просто большая загадка!

Уфимцев как будто ослышался и тут же непроизвольно произнес:

— Так, значит, вы идете? Это правда?

Ева заливисто засмеялась:

— Юрий Петрович, если это правда, что вы меня пригласили, то правда и то, что я с удовольствием составлю вам компанию и пойду на это многообещающее мероприятие.

Уфимцев готов был от радости прыгать. Он закрыл глаза, закусив губу, беззвучно потряс трубкой в воздухе и тут же почувствовал, как волна необычайной радости буквально наполняет и захлестывает его. Но надо было отвечать, иначе пауза могла показаться неоправданно длинной. Он посерьезнел и постарался как можно хладнокровнее произнести:

— Елена Владимировна, я тоже очень рад, что вы согласились… Думал, а вдруг у вас на завтра запланировано что-то другое…

— Ну нет, Юрий Петрович, ради этого… мероприятия я, наверное, отложила бы все остальное, — опять засмеялась она.

Уфимцев глубоко вздохнул.

— Честное слово, вы говорите такие приятные вещи, такие приятные слова, которые так и застревают в моих чутких ушах, не желая оттуда улетать.

Ева снова залилась звонким смехом.

— Мне это тоже приятно слышать от вас. А скажите, Юрий Петрович, если это только не какой-то огромный секрет, а чем вы там дома занимались, когда взяли трубку? Вы так громко дышали в нее…

Теперь уже рассмеялся Уфимцев и с некоторым смущением проговорил:

— Ну, не такой уж и большой секрет. Откровенно говоря, так… побаловал свой организм немного гирькой пудовою. Такой уж он у меня капризный и требовательный, знаете ли… А я вот такой уступчивый и податливый. Ну никак ему в этом отказать не могу. А вы о чем подумали?

Они упражнялись в радостном красноречии и иронии по телефону еще минут десять-пятнадцать, а потом, договорившись о месте и времени встречи перед началом концерта и пожелав хорошего настроения, расстались.

Уфимцева переполняла бурная радость. Похоже, ни о каком отказе там не было и речи. А развитие процесса пошло в благоприятном, нужном ему направлении… и, кажется, с хорошей перспективой на будущее. Как же это здорово! Какой же приятный, какой… просто замечательный вечер!

Всю оставшуюся часть дня Юрий Петрович пребывал в праздничном, приподнятом настроении. Он проигрывал в голове, в чем завтра пойдет на концерт, как они встретятся с Евой, в чем она, интересно, будет одета, и как вообще пройдет весь завтрашний вечер? Как они будут расставаться? Какие слова при расставании будут друг другу говорить? И сможет ли он ее перед расставанием поцеловать? Ну хотя бы один раз. Так, пока по-дружески прикоснуться губами к ее мягкой шелковистой щечке…

Он был сильно взволнован. Долго не мог заснуть. Вспоминал про тот самый пришедший к нему прошлой ночью сон, когда вместо странной моднящейся бабки он неожиданно увидел Еву, и, размечтавшись, как это бывает, незаметно для себя уснул. И на этот раз ночь и сон тоже стали продолжением такого волнительного и такого замечательного вечера… Только яркость и натуральность сновидений превзошли все остальные. Казалось, что это был не сон, а сама жизнь. Яркая, волнующая и прекрасная. Только где-то в ином, неизвестном месте и в другом, отчасти знакомом и в то же самое время совершенно незнакомом мире…