Гóра

— Они здесь, в Индии. Так же, как дерево скрыто в семечке, так и они — в духовных запросах нашей страны, в ее устремлениях. Одним странам нужны полководцы вроде Веллингтона, другим — ученые вроде Ньютона, третьим — миллионеры вроде Ротшильда, Индии же нужен брахман — человек, который не знает страха, который ненавидит алчность, побеждает страдания и не боится лишений, брахман, познавший Высшего Духа. Индии нужны стойкие, миролюбивые, независимые брахманы, и только в том случае, если они у нас будут, Индия обретет свободу. Нам нужен брахман и для того, чтобы соединить песней свободы все слои нашего общества. Брахманы нужны нам не для того, чтобы быть у нас поварами или заводить в нашем доме часы, а для того, чтобы пример их святого служения ехал для нас образцом поведения в обществе. И чем выше будет наш идеал брахмана, тем больше уважения будем испытывать мы к нему. Это почитание намного превосходит поклонение монарху — оно равносильно преклонению перед богом. И вот, когда брахманы завоюют такое уважение к себе, наша страна станет неуязвимой, никто не посмеет оскорбить ее. Мы не склоняем головы перед властелином и не подставляем шею под ярмо угнетателя. Но мы согнуты страхом, созданным нашим же воображением, запутываемся в сетях собственной алчности, становимся рабами собственной глупости. Так пусть же брахманы, неумолимые в требованиях к самим себе, освободят нас от этого страха, от этой алчности, от глупости! И нам вовсе не нужно, чтобы они были великими полководцами, прозорливыми дельцами, чтобы они добывали для нас какие-нибудь земные блага.

Молчавший до этого Пореш не вытерпел и вмешался в разговор.

— Я не могу утверждать, что знаю Индию, — медленно проговорил он, — и не знаю, обрела ли она то, к чему стремится, но, скажите мне, разве возможно возвращение к прошлому? Мне кажется, мы должны считаться с тем, осуществимо ли в настоящее время наше желание или нет. Какой прок хвататься за прошлое?

— Я тоже так думал и не раз говорил об этом, — ответил Биной. — Но Гора утверждает, что нельзя вычеркнуть прошлого, заявив, что оно отжило и никогда не вернется. Если наши представления не соответствуют нынешнему смятению умов, то это еще не значит, что они отсталые, ведь они — плоть от нашей индийской плоти. Гора говорит, что истина не умирает, и действительно, теперь только мы и начинаем чувствовать всю силу нашей индийской правды. И если вдруг родится некто, в кого поверят, за кем пойдут, то путь к источнику нашей силы откроется всем. Хранилище прошлого станет арсеналом настоящего. Неужели вы думаете, что Индии не суждено это счастливое рождение?

— Всё же рассуждения вашего друга, — возразила Шучорита, — вряд ли свойственны простым людям. Откуда же у вас такая уверенность, что вы говорите от имени всей Индии?

— Но ведь и восход солнца ученые объясняют не так, как простые люди, что, кстати сказать, нисколько не вредит самому солнцу. Людям же истинное понимание явлений природы приносит немалую пользу. Нам свойственно видеть истину частями, иногда упуская главное, а Гора обладает изумительной способностью соединять все эти детали в единое стройное целое; и разве можем мы считать, что он заблуждается, а правы все те, кто не может увидеть истины в целом?

Шучорита молчала.

— Пожалуйста, не думайте, — продолжал Биной, — что Гора один из тех заурядных людей, для которых строгое соблюдение законов индуизма — источник особой гордости. Если бы вы видели его отца, Кришнодояла-бабу, вы поняли бы, какая между ними разница. Кришнодоял-бабу чрезвычайно обеспокоен, как бы ему не оскверниться, он без конца раздевается и кропит себя водой из Ганги, он свято блюдет все обычаи, указанные в календаре. Он даже не решается доверить прекрасному повару-брахману приготовление пищи, — а вдруг этот брахман окажется недостаточно чистым! Гора не имеет права переступить порог его комнаты, и если Кришнодоялу-бабу приходится по делу зайти в покои жены, то потом он совершает обряд очищения. И день и ночь он настороже — как бы умышленно или неумышленно не совершить хоть малейшую оплошность в исполнении положенных обрядов. Он так же заботится о своем внешнем облике, как мрачный Шива с лунным серпом на голове. Тот, как известно, был с ног до головы осыпан пеплом, носил соответствующую одежду и соответствующую прическу. Гора не таков. Не то чтобы он не уважал законов индуизма, но он не может следовать им с таким фанатизмом. Для Горы важен внутренний смысл индуизма, самая суть его. И он вовсе не считает, что жизнь праведного индуиста нужно ограждать от всякого соприкосновения с грубой действительностью, словно это хрупкая безделушка.

— А у меня создалось впечатление, что он старается избежать даже малейшего соприкосновения с ней, — с улыбкой заметила Шучорита.